С дождём и ветром до восьми,
В подъезде - полуштоф, окурки,
Пауки и бабочки ночные ночью,
С потолков и стен, что зрители,
Хитросплетению деяния дивились,
Языков, фаланг, волос и зелья...
Тишины и шёпота магнитов -
Липких тел и влажных дел,
Акустических увечий межтелесья,
Дивный пепелящий стон, что звон,
Пеняющих глаз на месяц голый,
В тон ночИ уютной и слепой,
- "Кончай" в меня мальчишкой, белокурым-сыном!
Осенним сплином ввысь стремись,
Сменив на "out" - "in"
Опиум осени - любви героин,
Подкожное введение болезни,
Из объятий вязкоруких не исчезни!
Иглою-поцелуем вековечь...
Жаркотомящей суей,
Насилием души румяным,
Рдяным...
В сЕрдца алость раны - праной!
Истекающей надеждой,
Между,
- Ты погоди, не режь словами дУши...
Зеницей ока вскрой аорты - страсть спусти...
Никакая ты не Роза, ты - любовь моя!
Разума зоря и духа...
Пьяный фортепьянный полудрём,
Туманом сонным как,
Проистекая с разинь-окон,
Словно в кокон захватил,
Умов отсеки и сусеки смелости -
Скреби...
Печати зрелости и скОрби,
СкорбИ о слабости ума слезой хрустальной,
Приволье нищего кармана,
Листвы шептанье,
Под твоим окном умру - коленями врасту,
Взрасту каштаном,
И драже каштановым маня,
Быль увлекая в небылое...
Хитро - утро, день - лукав,
И мысли держат за рукав,
И руки неразрывны, словно цепи,
И фраз безкрылых многолепий,
Ночь-танцовщица,
Созвездием сладИла небосводы,
Смерть-часовщица - несвободы жрица,
С песком мешая время-бремя,
Укрыв стеклом немые сроки,
Холодной смерти экивоки,
Жизни всякой - что логический итог,
Сателлита духа дивный эпилог...
Тошнотной многословности оскомы,
Пещерный крик о жадности ума...
К твоей эмоции едва живого тела,
Сойти б с ума до комы, нет мне дела,
До зари и вой за окнами собак,
По кОсти и ночи, что мы испили,
Нагою наглостью Богов смущая,
Как мы любили, с кофе кровь сгущая,
Ублажая зависти зевак,
На звёздном поле,
Вволю...
Ко лбу прилипшую зарю,
Дарю!
Слизни нещадно постельным упокоем,
Той дуэтовой,
Аншлаговой премьеры,
И веры мне не занимать,
Где свет кричал от страха...
Бога душу мать!
Коль страсти не испить в постели,
Где души вечерели,
А воздержанье - плахой...
Свет не кричи - молчи!
Злобной скулой...
Ушепчу, уговорю укорно,
А ты покорно разольёшься зельем,
На альмандиновом шелкУ,
Весельем прибыло в полку,
... грехов,
Что мы восславили интимом,
Стримом не рифмованных стихов,
Раздиафрагменных зрачков,
И эмбрионов слов,
Замученных во страсти...
Календарь гласил осенневремье,
Ухарь-бУхарь и беспечно настроенье,
В жизни чалиться нещадно,
К мечте, что беспощадно,
В сомненьи непробудно угасала,
Ночь в ложе протекала,
Мало, мало, мало...
Часы про вечер проскулили,
Вопили воплем струны - струи душ,
Телу - душу на поруки?
Умрёт со скуки...
Бессовестья припасы - выльются в гримасы...
Блох чесать в словах,
Сужденья рассыпчаты - прах?
Быта утварь...
Жары киноварь...
Спящие тени...
Запахи лени...
Нарцисс-октябрь смотревшись в лужи,
Залужен немощью и стужей неумелости речей,
Очей замученных желаньем охватить,
И захватить чужое, как своё и не отдавши,
Изголодавшей шеей рисовать непониманье...
Ты "завтра" обещала обоим,
Двоим, что затевали чадо,
В чаде героина рисовали сына,
В пороке неиссякаем порох,
Останься на три вздоха,
Дождей монологи в эпоху подвоха,
Когда тела выдаются за души...
Новообращённы, приторно притворны...
Придворные шуты...
Отец Небесный, не шути...
Дуэта профиль тощий,
Но очень жданный,
Не оплаканный, залапанный,
Надеждой, разумом-невеждой,
В сопоре неспешной, не смешной,
Апории лучились мириадой,
И тирадой вселюбовные признанья,
Эго в наказанье?
Мне?
Осень - не пора, - диагноз,
Деминутив межличностных отдушин,
Бой сердца непослушен...
Да хоть услышан!
Апофеоз? Гипноз? Анабиоз?
Наркоз для пущего гнетения ума,
Гниеньем неуёмного желанья,
А в наказанье - ты...
Искали-шарили глаза гербы и берега,
Пугающе зонты расправив жабры,
Спасали скучные фасоны от увечий...
Жалости природы к сухости...
Телесной и словесной,
Мой тебе оммаж - нелепостью проникнут,
Знакомства наш пассаж,
Коллаж отчаянных улыбок,
Обманом колыбельным,
Да крестом нательным,
Постельной авансценой,
Ценой дороже жизни...
Дальстрой разлуки - новой ранкой,
Щи скудные щербатой лжи,
Испьём?
Неуклюжих ясностей довески,
Несмелый шарм привольных истин,
Что насильственный интим...
А полночь допивает тени на подушках,
На ушках серьги...
Розовая робость тел,
Логичность не у дел,
Удел которой - поцелуй...
Целуй! Ночь цЕлую всецело...
И неумело очерти периметры любви,
Где будем безмятежно обниматься...
Не целоваться - слышал? - грех!
Ты Роза всё же приходи,
Скучать за обоими,
В немой палате где,
Мы капельницей вскармливали вены,
Под руку с осенью,
Причалив сердцем к Богу.
"Антирифма"