Апти Бисултанов
/Автор статьи неизвестен/
"В тот день я состарился навсегда", – так скажет Апти о дне, когда началась война. Тогда он увидел первого убитого. Потом мертвецов станет много, очень много, и война состарит всех в Чечне, даже маленьких детей...
...Прикрыв глаза, как прикрывают старцы, поющие назмы, полностью уйдя в себя, отрешившись от всего мира, он читал свою балладу о родине:
Дег1аста...Дег1аста... Дег1aста, – этот рефрен пропахивал души телезрителей, как пропахали чеченскую землю гусеницы танков. Один из тех, кому в 1996 году довелось услышать это выступление Апти Бисултанова, человек, закаленный многими жизненными невзгодами, признавался, что тихий голос поэта пробирал до мурашек. Почти шепот, он звучал как набат. Перед слушателями был не профессионал, по-актерски искушенный в искусстве декламации, а человек, изливающий душу, исповедуясь в сыновнем преклонении перед истерзанной Отчизной. Он прошел долгий путь. Когда-то его юный голос звучал так:
Белой лошади сказку свою расскажу я...
Грусть сплету из косы и печали твоей.
На Чеченской равнине в полет провожу я
Покидающих нас золотых журавлей...
Там, где кровью калина в тоске истекает,
Я прощенья у всех за грехи попрошу.
И в чеченских горах, там, где ветер рыдает,
Я из слез твоих грустную песню сложу.
Из твоих миражей нашу башню построю
И расчищу поляну в лесу за рекой.
И в чеченских горах, оглушенных зимою,
Я один на один повоюю с судьбой...
(перевод Ии Николаенко)
От этого лирического стихотворения, написанного еще в студенческие годы, было еще далеко до высокогражданственного "Дег1аста". Но талант Бисултанова мужал. От сборника "Дом, плуг, очаг" его дорога шла все выше к книгам "Одна песня", "Тень молнии"...
Литературоведы Чечни считают Бисултанова первым среди его коллег по творческому цеху. Тому порукой и безукоризненная техника стиха, и богатство поэтических образов, каким поражает каждое его произведение. Было замечено, что эта специфика бисултановского "почерка", своеобычность его авторского стиля создает повышенные трудности для переводчиков. Практически непереводимые, эти стихи потому и остаются до сих пор неизвестными российскому читателю. Как-то в Пятигорске задумали издать антологию классиков Северного Кавказа. Литературоведы-составителипредложили, чтобы чеченскую поэзию в ней представляло стихотворение Апти Бисултанова "Дег1аста". Один из мастеров слова сделал перевод, с которым согласился и сам Апти. Но когда специалисты сверили перевод с оригиналом, то увидели, что там есть все, кроме главного – неповторимой индивидуальности Апти. Хорошее стихотворение, но – по мотивам. Кто-то из них по этому поводу выразился так: "Оно даже и на расстояние выстрела не приблизилось к бисултановскому ".
Апти Бисултанов "…Как вернуть смысл моему языку в час всеобщего хаоса? В час, когда деревья в парке – это одновременно и ковчег для многих поколений, и просто помеха для артиллериста. В час, когда пресс бомбардировщиков всей своей тяжестью придавил города и заставил целый народ черным соком разлиться по дорогам… Это чрево огромного котла, в котором медленно кипит война. Забитые дороги, пожары, брошенное военное имущество, разоренные деревни, хаос…невообразимый хаос. Люди бессмысленно копошатся…", – он перечитывал эти строки Антуана де Сент-Экзюпери, написанные давным-давно, в другое время, в другой стране, о другом народе. Но могло бы относиться и к его народу, к его стране и времени – лицо войны не меняется. Это его ученики погибали в боях. Это толпы его братьев и сестер, превращенных в беженцев, черными потоками разливались по дорогам. Люди, для которых земля предков была святыней, и где бы ни носила их жизнь, последний приют они должны были обрести на родине, те, что везли в Чечню даже прах своих родственников, умерших в тринадцатилетней казахстанской ссылке, – эти люди становились изгоями, распыленными по всему свету. Это их в самом прямом – физическом – смысле слова заставляли склоняться до земли, ползти многие километры по грязной жиже под градом пуль, не дающих им поднять свои гордые головы.
Поэты – искры, взлетающие из гущи своего народа, – сказал кто-то из великих. Не знаю, вспоминал ли это Апти, когда в одном из ранних стихотворений признавался:
Хочу весь мир обнять, пока живу,
И все познать, все видеть наяву,
Хочу вобрать родной земли красу
И пасть на землю, превратясь в росу.
Хочу народы всей земли собрать
И чтоб за стол их посадила мать
В своем дому у горной речки быстрой.
И навсегда исчезнуть, ставши искрой…
Теперь он и впрямь стал искрой, зажженной от огня народного сердца, вместившего страдания и дудаевцев, и завгаевцев, и масхадовцев, и кадыровцев, ведь для поэта все они – родные и любимые соплеменники, чеченцы, которых мало; ныне эта живая искра обжигает весь мир словами правды о судьбе многострадального народа.
Чей дом сгорел, тот новый обретет,
Когда поймет, что он в живых остался.
Кто бросил дом, вернется: для чеченца
на веки вечные судьба – Чечня.
Кто благ земных лишился, их получит,
Кто мать утратил и отца, того
Утешит время и гордыню сердца,
Смирив, окаменевшего в печали,
Научит новых радостей искать.
Война добро от зла отъединяет,
Являя в чистом виде суть вещей,
Наступит мир, и все смешает время,
Лишь в памяти, как горные вершины,
Застынут лица павших за свободу.
(Подстрочный перевод)
Еще задолго до войны Апти Бисултанов сказал в интервью, которое давал газете "Голос Чеченской Республики": "Рассказывают, что Бог сперва сотворил души, а потом создал мир и говорит этим душам: "Кто хочет довольствоваться миром – берите свое, идите". Часть душ выбрала мир и удалилась. Затем Бог создал рай и предложил его душам. Многие выбрали рай. Наконец, Он создал ад. Нашлись и такие, что выбрали его. Но некоторые души осталась. Всевышний удивился: "Я вам дал мир – вы не захотели. Я вам дал рай – вы отказались. Дал ад – тоже не хотите. Чего же вам надо?" " О Создатель! – отвечали души. – Мы одного хотим: быть с Тобой, Ты нам нужен. Не потому, что иначе Ты накажешь нас адом, и не за то, что мы можем попасть в рай, если будем любить Тебя. А потому, что Ты есть, Ты нас создал". Этой притчей я сегодня хочу сказать и друзьям, и незнакомым, всем людям Чечни только одно: родину надо любить не за то, что у нас нефть, не за то, что горы... А за то, что она есть – несчастная, истерзанная, все еще продолжающая блуждать во мраке. Но мы – ее дети, другой родины нам не дано. Вот и все".
Минули годы. Разразилась война. В биографии поэта пролегли новые дороги, они привели к другим городам и странам. В сердце навечно осталась рана – след воронки от уничтоженного родного села Саады-Котар. Но жизненное кредо не изменилось. Вот и все.
/Автор статьи неизвестен/