Не ищу справедливости, принимая, как данность
состоянье сонливости и стихов безударность.
Все слова перемолоты в алфавитном порядке,
закись хмеля и солода бродит в пенном остатке.
Повивальною тёткою принималась ко времени,
сердце скачет чечёткою и колотит по темени.
Жизнь – гигантская матрица, фильм Эмира Кустурицы:
я во сне вижу мать, отца, что в подъезде целуются.
Где наметилась трещинка – развивается кариес,
на пороге пред вечностью, заикаясь, покаюсь я.
И себе, программируя неизбежную старость,
обозначить пунктирами точки взлёта осталось…