Бывал я в Питере дождливом:
Смотрел сквозь пелену дождей…
Но что-то сердцу там не мило,
И тянет смертью с под камней…
В тоскливом мраке город тонет,
Дрожит в безликой суете…
Он сам себя внутри хоронит,
И смогом селится в тебе…
Свою поведать хочет сказку
Про жизнь, про смерть и про судьбу:
Откуда взял с тоски он маску,
И непонятную волшбу…
Он Серенадой меня мАнит
И пьёт все соки, как вампир…
В метро, под землю, как в дурмане,
Иду я лакомством на пир…
Народ бежит толпой безумной:
Скорее, только бы успеть!
И я бегу, как неразумный,
Чтоб угодить в паучью сеть…
Перрон, час пик, вагон, народу…
Казалось – негде и присесть.
Но вот старушка прям с порога
Глазами просит меня сесть.
Все люди молча расступились –
Освободили к ней проход –
Я подошёл, все вновь сгрудились.
Кто ты, незримый кукловод?
- Садись, милок, поедем вместе.
С тобой нам точно по пути.
Я робко сел… Так много чести…
Я ведь никто… С ума сойти…
- Ну как ты тут? Вокруг что видишь?
Тепло ли город повстречал?
- Тут всё в костях, и не забудешь
Их боль, когда по ним ступал.
- Ну да… Могильник… Неприятно…
Я тоже с болью тут живу…
Но это всё и так понятно
Для всех, кто видит наяву.
Я знаю ты смотрел и видел…
Туда… Где нити все сплелись…
Узрел ты точку, что похитит
Все жизни, только отвернись?
- Я видел очень много точек,
И рядом снами не одна,
Но как бы ни был Сон пророчен,
Судьба для нас не решена.
Полвека чтобы всё исправить…
Но если будем мы молчать,
То в Пустоте нас будут плавить:
Без тел учиться – лишь страдать.
- Ну что ж, пока ещё есть время…
Мы будем бить в колокола.
Терпи, неся с собою бремя
Видений, что даёт Судьба…
Вот так беседа развернулась!
Её вовек мне не забыть…
Старушка живо встрепенулась,
Поняв – мне скоро выходить:
- Приехала забрать я сына,
Но ты то как сюда попал?!
Прожорлива со льда Пальмира!
Беги, пока тут не пропал!
Мы попрощались… Тихо выйдя,
Я на перроне молча стал…
Бежать! Подальше от Балтийца,
Что в полусне меня застал!
Домой! Назад, на Перекрёсток,
Что научил и воспитал.
Ведь только там возможность роста,
Среди родных кривых зеркал…