***

Он повернулся от доски свободным
Движеньем, завершающим урок,
Неделю, жизнь. Когда бы попросили
Его припомнить, что он написал,
Он удивился б мелу на манжете
И белому туману в голове.
Он подошел к окну. Давно смеркалось,
К заводам уходили фонари
И голос еще летнего вокзала
Грядущее кому-то возвещал.
Тянуло палой вялостью земного
И черной изолентой. Паучок
Карабкался по отражению Толстого,
На Чехова не в силах перелезть,
Срывался и карабкался по каплям
Вчерашнего вечернего дождя,
По улице, стоявшей вертикально,
Как обелиск ушедшим городам,
Друг в друга погрузившимся бесследно.
Он что-то знал о них, о перестуках
Копыт по полустершимся торцам,
О шорохах июльских подворотен
Перед грозой, о звонких голосах,
Теряющихся в шепотах столетних
Дремотных тополей, о перламутре
На треснувшем стекле полуподвала,
О мусоре в крапиве за углом,
О прошлом желто-бурого окурка,
О связях отдаленнейших вещей,
О перемене ветра в переулках,
О неизменном чувстве перемен,
О жалости к последнему созданью
Последней из покинутых планет,
Он мог бы рассказать. Но опустело
Пространство за спиною, как всегда
Пустеет без внимания пространство,
А впереди чернела та же дверь,
Куда вошел случайно он однажды.