Встречным курсом, пугающей массой,
приближался ко мне чёрный джип.
Я вильнул к парапету вдоль трассы…
Проскочил. Ни царапины. Жив.
А машине – хана: боковину
умудрился в гармошку собрать.
Как оценщик, взглянув, я прикинул:
тысяч сорок, едрить твою мать.
И картинка мерещилась ночью:
парапет, словно хищный скребок,
расчленяет на рваные клочья
иссиня перламутровый бок.
Я неделю менял оперенье –
так сказать, наводил марафет –
и покрасил авто к воскресенью –
без подтёков, точнёхонько в цвет.
В выходной мне хотелось доделать
на фазенде лепной потолок…
Снова джип, только в этот раз белый,
как таблетку меня растолок:
он на красный сигнал светофора
налетал разъярённым быком.
Если массу умножить на скорость,
быть бы надобно в мире ином.
А на мне – ни царапины. Странно.
И подумалось вдруг в этот миг:
видно, на` небо мне слишком рано,
видно, многого я не постиг.
Две аварии…Две – за неделю:
как скачок из огня в полымя.
Кто молился в неведомой келье
да упас от погоста меня?
Кто за здравие свечку поставил?
Не пойму…Да и что понимать? –
я прочнее штампованной стали,
я – живучий, едрить твою мать.