Бережно старый фонарь возле площади светом фигуру окутал.
Там, измождённый до мертвенной бледности, старый играл музыкант.
Шляпа пред ним пустовала без податей, но исполнителя будто
Факт сей печальный совсем не тревожил, ведь гению важен талант!
Голос виолы изящно вибрировал, рвался к высотам незримым,
То среди хора невидимых ангелов песней хрустальной звенел,
То нечестивцем, в геенну низвергнутым, страшным и непримиримым,
Люто хрипел, проклиная молитвенно тьмы бездуховной удел.
Нищий скрипач виртуозно и мастерски вскидывал цепкие руки,
Хватка паучья легко сопрягала летящий смычок со струной.
Ноющей болью текли нестерпимо и бились в катарсисе звуки,
Хаос и смуту внося демонически из преисподней самой.
В сердце артиста вся тайна вселенская света и мрака вмещалась.
"Господи! - звал он, - Будь музыкой вечною! Душу мою не покинь!"
Скрипка божественно вместе с хозяином пела! И вдруг - замолчала.
Был на рассвете маэстро непризнанный найден усопшим... Аминь.