Волчицей одинокою бреду в туманном мареве,
Там, впереди неведомо, там темень, глушь и мгла.
Живу с нуля, так легче мне. Хочу забыть я старое.
Была ли я счастливая? Да, может, и была…
А город ощетинился своими небоскрёбами,
И страшно одиночество, и давит чёрна ночь.
Завалены дороженьки огромными сугробами,
И некуда протиснуться, и некому помочь.
Луна сквозь тучи выглянет, осветит серебристая,
И песня льётся нежная, совсем не нудный вой.
Душа поёт уставшая, но тонкая и чистая,
Зовёт на волю вольную и тянет за собой.
В округе тени движутся, да всё цепной облавою.
Не спрятаться, не выглянуть, никто нигде не ждёт.
Где блеск луны не высветил, я затаюсь усталая,
Флажки, как крови капельки. Кто знает, тот поймёт!
Их псы из мисок вскормлены, и до подачек жадные,
Тропинкою протоптанной несутся и орут.
Они в тепле взлелеяны, и лизоблюды смрадные.
Я знаю сущность псовую: с тропинки не свернут.
Вы думаете, просто так сразиться с одинокою?
Вы думаете, хитростью возьмёте в бое верх?
Но горечь сердце вызнобит, понявши явь жестокую,
Что мне флажки… С разбегу я всегда брала барьер!
Открою тайну времени, предчувствуя пророчество!
Пусть мимо все проносятся: святой или злодей.
Но говорят постылые: «А ведь она находчива!»
Волчицей одинокою я прячусь средь людей.