Душой стучу,
как воблой по столу,
Вдрызг чешуя
и пенистое пиво…
И притаилось зло,
насупившись в углу,
Едва терпя
мой дерзкий вид
счастливый.
Трещит камин,
и дым стекает в зал,
Над крышей ветер,
не хватает тяги.
Ах, потерпите,
я не всё сказал,
И не про всё
излился
на бумаге.
Макну перо,
уже в чернилах нос,
И лютня на спине
царапает лопатки,
К тебе, любимая,
всего один вопрос:
Когда вернуть
твой поцелуй
украдкой?
В таверне,
в копоти,
в постель ложится ночь,
И тени от свечей
подрагивают зыбко,
А мне себя
нет силы превозмочь,
Всех веселя
дурашливой
улыбкой.
И мне на всех,
признаться,
наплевать,
Я всё ещё живу
нечаянною лаской.
Под шепот струн
пытаюсь напевать
Мелодии и слов
неведомые краски.
А за столами хмель
стучит по головам,
И лица в сумерках
алеют,
словно маки,
Ещё мгновение
и пьяненький бедлам
Извергнется
бессмысленною дракой.
Вот этот миг!
Вот выход!
Вот итог,
Чему служу,
что в жизни я умею,
На что меня
хранит в дороге Бог
А люди называют
«Чародеем».
Запела лютня,
тихо,
словно плачь,
Перехватив
кулак уже в полёте.
Судьбе больной
надежда,
мир и врач,
Что тает в воздухе
задумчивою нотой.
Пусть каждый слышит
только лишь своё,
Перегоревшее за век
на уголь и золу.
От счастья
во хмелю,
моя струна поёт,
Душой стучу,
как воблой по столу…
* Давид Тенирс Младший картина: "Интерьер таверны"
17 век.