Длинная-длинная аллея. По её краям раскинули почти до земли свои ветви увядающие берёзы, клёны и ивы. Осторожно подметают они разноцветными листьями скамейки, наскоро выкрашенные в белую краску. Всё тихо. Далеким эхом доносится хохот детей с детской площадки. Под ногами шуршит ковер из листьев, покой которых я то и дело нарушаю. Дедушка идёт впереди, чуть отклонив спину. Тёмно-синяя клетчатая рубашка развевается на ветру, напоминая парус. Солнечные зайчики поблескивают на стертых металлических запонках. Дедушка курит. Он курит свою неизменную самокрутку из коричневой бумаги. Табак отдает тонким черносливом. Дедушка молчит. мне невыносимо скучно.
-Де-е-е-е-еда, — тяну я, перебирая в ручках мокрые концы кленовых листьев.
-Да? — поднимает густую бровь дед.
— А почему листья (я показываю ему ярко-бордовый) у клёна сейчас желтые и красные? Они же месяц назад зелёные были...
-Ну, -так каждую осень происходит. Сначала весной листочек раскрывается, потом летом он греется на солнышке и зеленеет, а затем осенью становится жёлтым, готовясь упасть на землю.
-Упасть? А как это упасть? Он умирает что-ли?
— Нет, — улыбается дед, — он просто падает на землю, внученька.
— Но он падает на землю потом становится коричневым, а потом выходит умирает!
Дед не отвечает. Левой рукой он подбирает коричневую бумагу, и, поплевав на палец, закручивает. Потом, неспеша, раскуривает её. Дым высокой трубой поднимается выше деревьев.
— Ну деда, почему осенью всё умирает?
— Ничего не умирает, -заключает дед.
— А что тогда? Деда! Объясни! Объясни!
- Давай-ка посидим,- предлагает дед.
Я уже мчусь к недокрашенной белесой скамейке и залетев наверх, нетерпеливо дрыгаю ногами. Дедушка, напротив, не торопится. Он, словно боясь что-то раздавить, садится и закидывает одну ногу на вторую, оправляет неспешно стрелки на брюках. Те самые, знаменитые стрелки «о которые режется муха».
-Дед, дед, — не выдерживаю я, — ну, расскажи. Почему осенью все листья опадают и чернеют. Они не умирают? А что тогда? А почему?
— Ну хорошо, расскажу тебе один маленький секрет- прищуривается дед, — только ты никому.
— Никому, никому!
Дед тушит сигарету и кидает её в урну. Я нетерпеливо ёрзаю.
— Внученька, — начинает дед.- В природе ничего никогда не умирает. Смотри- вон разноцветные листочки, вон муха села на солнечный зайчик, а вон цветочек хризантемы. Нет. Им не суждено совсем исчезнуть. Да, с приходом холодов они чернеют, осыпаются, кажутся не интересными и никому не нужными. Но это только лишь до весны. Что бы потом, под теплым солнышком, распуститься снова.
-Как это? — не понимаю я.
— Смотри- дед дает мне в руки розовый цветочек. По краям его прозрачных лепестков еле заметные коричневые полосы.- видишь, сейчас осень и цветочек постепенно высыхает. Но раньше он не был таким. Нет. Сначала было зернышко. Оно росло и росло в земле, пока не стало стебельком. Стебелек рос уже под солнышком и наконец появился бутончик. Когда он раскрылся, стал тот красивый цветочек, который перед тобой. Он рос и радовал всех вокруг своими яркими лепестками, своей красотой. Но вот солнышко постепенно уменьшалось, с ним тепло, птички перестали громко петь и чирикать и наш цветочек тоже загрустил. Небо заволокло тучами и с него пошел холодный дождь. Наш цветочек понял, что нужно спрятаться. Он закрыл свои лепесточки, весь съежился и засох.
Видя моё грустное личико, дедушка улыбается.
— Ну-ну. Что ты. Не переживай, моя милая. Это ведь ненадолго. Только на зиму. Пройдут холода, снега и метели закроют его. А когда всё растает и наступит весна, на том самом месте где раньше жил этот цветок, покажется новый.
-А-а-а-а-, — не понимаю я. Мы замолкаем, я катаю в ладошках засыхающий цветок и смотрю на небо, вверх.
— Так и люди, — тихо вдруг вздыхает дедушка.
-Что люди, деда? — отзываюсь я, но дедушка уже встал с лавки.
-Пойдем, пойдем- торопит он. - Совсем мы тут с тобой заболтались. Уже обед бабушка накрыла а нас всё нет. Пойдём.
Я вскакиваю и бегу с криком по хрустящим от заморозков листьям в сторону дома. Дедушка идёт сзади, чуть прихрамывая на левую ногу. Небо прозрачно и весело проглядывает через оголившиеся ветви деревьев. Всё тихо. Высокие берёзы, выстроившись в ряд, прощально машут нам своими плакучими серёжками. Сзади постепенно скрывается за поворотом скамейка с забытыми на ней, полузасохшими цветами поздних хризантем.
2020 год