Он является в сумерках, сухо звенит листвой,
Шелестит ветерком над колосьями жухлой ржи:
"Для чего, на сей раз, призывал меня голос твой?
В чём сегодня я должен покаяться, расскажи!
Вот давай откровенно, по сердцу и по уму:
Почему ты посеял - а мне теперь горбись, жни?
Я же создан тобою по образу твоему -
И, какого-то дьявола, с первого дня должник.
Ты ж не просишь, но требуешь, гневаясь и кляня.
Благодарности - пол-волоска, а претензий - прядь.
В каждой жертве своей, как обычно, винишь меня,
Забывая, что призван творить, а не вытворять.
Говоришь о любви, но слова твои - просто лесть.
Всё обиды гребёшь, словно сор из чужой избы.
Не желаешь ничем доказать, что ты просто есть,
Чтобы после меня упрекнуть, что тебя забыл..."
Собеседник не слышит, и только его рука -
То кулак, то щепоть, осеняющая крестом.
Вопрошавший уходит, укутавшись в облака,
По ступеням дождя в свой остывший небесный дом.
(с) She 20.09.2019