Я иду дорогой жизни между Цюрихом и Йеной,
Нижневартовском и Ниццей, Ашхабадом и Москвой.
Перестань сжимать мне руки - у меня взнывают вены,
Если ты опять не в духе возвращаешься домой.
На ладони - на карманной суховатой этой карте
Мне начертаны дороги, депривация, печаль.
Наш соседский шизофреник с крыши выбросился в марте,
Далеко нам и неважно, а вообще немного жаль.
Дождь я очень уважаю, он мне смачивает воздух,
Чтоб его, когда вдыхаешь, хоть не резать на куски.
Даже сидя на Рублевке невозможно быть стервозным,
Если долго в пубертате ел котлеты из трески.
Ненавидим: до свиданья, не скучайте: обожаем,
Все подтексты при прощанье весят равно, как по мне.
Ты теперь не угадаешь, я москвич или можаец,
Не испил чего в Можайске - доберу на Колыме.
Дождь не всех смягчить способен - на перроне две старушки,
(Их в плащи укутал сумрак) поезд ждут на Магадан.
Не понять, где все пожитки, разве кроме термокружки -
Поневоле я Снусмумрик, что попросишь, то отдам.
Чаем старым прибродившим помяну соседа Тему,
Как бухтение закончат о проверке штатных виз.
Под вагонную раскачку я проваливаюсь в дрему.
...С ощущением похожим он проваливался вниз?