Встал не с той ноги однажды,
так и ходишь всю жизнь покореженный,
Съежившись, как сыктывкарский школьник,
Отпизженный лежа
ногами и палкой
За сотку, теми, кому не хватает на спайс.
Рождение как приход кинокефала на праздник жизни,
Чужой против хищника в голове ведут нескончаемый бой,
Значит, все изменения лживы,
Вселенная лицемерна как лезвие бритвы —
С одной стороны Оккам, с другой — сосудов надкусанная гладь,
Родной город — Град Обреченный, язык во рту — это ****ь,
Что отдается каждому за валюту в виде честности или правды,
Облизывает разбитые губы, извиваясь ползучим гадом.
Ожидать изрыгнуть из себя что-то стоящее,
Но по всем флангам потери бойцов,
Есть время собирать и разбрасывать камни
После оползня.
В составе поисковой команды, без слов.
В промокших кедах можно было б построить два Питера,
И больше не появляться в городе дождей и болот,
Городе революций. Зачем они?
Копаю могилы, будто выстраивая вокруг осадный ров.
У меня собственный манифест и правила выживания:
Наперекор чужим установкам, чтобы смотреть вперед, нужно оглядываться.
Чтобы идти дальше — повернуться спиной,
Так и ходить городским дурачком. Как слепой
Нашарить рукой стены, но не с той стороны,
Не так, как думал.
То, что снаружи — меньше, чем то, что внутри.
Строил годами цитадель, теперь разбирать по кирпичику,
Заглядывать за ее пределы. (И коль не упал — в лицо горизонту лыбиться).
Что-то неизвестное утерял — игрушкой, закатившейся далеко под шкаф
Еще в детстве. Одеться,
Закурить и идти искать.
К моменту контрольной точки, чтобы себя найти вновь.
Загрузить это чертово сохранение жизни,
Изменить направление и отхаркать кровь.
13.09.19 / 27.09.19