Записки из отеля. Глава 5

Таня Тарасова Пыжьянова
   
     Однажды прилетел из Америки известный артист «российского разлива» и тоже остановился на четвёртом этаже. Он был импозантен и приветлив, угощал сникерсами горничных, давал им щедрые чаевые за уборку.
(Это было до «падения» коммунистов)
Двум его знакомым гостям понравилась косметика в его номере – всякие коробочки с салфетками, шампунями, кремами и т.д. Артист вызвал администратора и попросил отблагодарить посетителей за визит этими безделушками. Лена дала указание горничным насыпать косметику в два небольших подарочных пакета и отнести в номер.

    В это время из лифта вышел набирающий популярность советский певец, а с ним два мощных телохранителя. Они направились в тот же номер.
Через некоторое время американский гость позвонил и снова попросил отблагодарить их отельной косметикой. У горничных рабочий день закончился, и Лена сама принесла три небольших пакета. Американец положил ей в карманчик десять долларов, и Лена вышла.
Телохранители... взяли презенты, а наш артист психанул и вышел из люкса злой и с руганью.
– Чтоб я... пел у него на разогреве, на подпевках? Я? Вот жлобина! (непередаваемая «игра» слов). – громко произнёс еще непризнанный «король» эстрады.
Подойдя к лифту, он резко поднял ногу и ударил по кнопке лифта, которая была на уровне его плеча. Сделал это мастерски и эффектно, на что и было рассчитано. Но кнопка влипла в стену и лифт «заклинило».

...(Лет через десять на муз. передаче ТиВи, он попытался продемонстирировать этот же приём, только без лифта, но... рухнул, как подкошенный на пятую точку – мастерство было утрачено. Весь бомонд ржал.

... Резко повернувшись к Лене, стоящей у лифта, изобразив обворожительную улыбку, он нагло и бесцеремонно оглядел девушку с ног до головы. Ей стало неприятно.
– Побежишь жаловаться? Но имей ввиду, мне тоже есть, что сказать твоему начальству. – произнёс он на «ты» и с угрозой.
    Это выглядело грубо и подло, чего Лена никак от него не ожидала. Она любила его голос и творчество – хуже петь он не стал, но, как человек, упал для неё ниже плинтуса.
– Вам нечего бояться, можете спуститься на другом лифте или по лестнице. Я вызову мастера для ремонта. И мне... нечего бояться. Косметика входит в плату за номер, а чаевые... мы имеем право получать – это часть нашего заработка. Вы на это намекали?– спросила она, глядя ему прямо в глаза.
    Молодой человек слегка смутился, а она развернулась и ушла, не дав ему времени ответить.

    Прошло несколько лет. Муж Лены уже работал в этой же фирме, они заработали начальный капитал, (крутили доллары в Банках - «Столичном», «МММ» и т.д.) открыли свою фирму, которая стала быстро развиваться и... пошла в гору.
    А этот певец... женился и развелся, блистал и прозябал, имел грандиозный успех за большой талант, но и ... большой позор... из-за своего хамства.
    Однажды Лена была на его приватном выступлении – он давал концерт часа на два за хорошие деньги в этой крупной и уже престижной фирме. Пел он великолепно, вживую, а не так, как раньше, под фанеру. Местные фирмачи перед концертом расслабились в буфете, разогрелись коньячком. Все кричали «Браво!» и Лена – тоже, видимо коньячок подействовал и на неё, хотя они с мужем выпили совсем немного.

     И тут она встретились с певцом глазами и заметила, что взгляд его дрогнул. Пел он теперь... будто только для неё, не сводя глаз. Все это заметили. Вряд ли он вспомнил ту администраторшу, скорее, думал: «Где я видел эту красотку»? Потом ей передали, что он интересовался, кто эта молодая женщина в пятом ряду. И ему ответили, что это жена босса.
   Артист не изменился, даже взгляд остался таким же настойчивым и наглым. Это был тот тип мужчины, который мог не только красиво петь, но и... больно обидеть, оскорбить, унизить.

   Один «король» погоду на эстраде не делает, но эта эстрада вся поизносилась, как старая одёжка. Все постарели, а молодёжь не желали выпускать на смену.
На его концерты и вообще... на любые... Лена с мужем больше не ходили, не потому что надоели одни и те же лица и полуобнаженные артистки и статистки, а с тех пор, как стало понятно, что «король-то...  голый».

(Продолжение позже)