На самой крайней ветке одиноко
Антоновское яблоко висело,
Повёрнутое к солнцу жёлтым боком,
С надутыми щеками, крепким телом.
Ещё не зная, что такое осень,
Надменно на сородичей глядело,
Ударившихся безрассудно оземь.
И не было до их страданий дела.
На палых грушах, яблоках и сливах
Прожорливые обитали черви.
А наш прелестник морщился брезгливо -
Его тошнило от противной черни.
Тревожила беда чужая мало.
Он в равнодушии был непреклонен.
Ему любви взаимной не хватало
И бархатистых ласковых ладоней.
Давно провозгласив себя вельможей,
Покачивался на ветру привычно.
Но вдруг виденье, мысли потревожив,
Явилось в неожиданном обличье.
На голове - копна багряных листьев,
Рябиновые гроздья на запястьях.
Походкой осторожной шла, по-лисьи,
И упивалась безграничной властью.
Неужто госпожа ЕГО искала?
С готовностью лакеем стать убогим,
Не выдержав сердечного накала,
Скатился плод красавице под ноги.
А осень раздавила хладнокровно
Податливую яблочную мякоть.
Но хмурый дождь признал её виновной
И приказал надрывно долго плакать.
В мгновение погиб герой влюблённый,
И зёрнышкам в земле не схорониться.
Смотрели в небо с грустью обречённо,
Пока их не склевали злые птицы.