Во второй половине дня свет приобретает смысл:
окна британского паба на Мэдисон-авеню,
одна полуденная, другая скучная;
красный блеск в большом стакане спортивных отпечатков:
Синие мускулистые лица, обожженные охотой и скотчем,
в Старой Англии царили хам и барменша;
эти репродукции урбанизируют грубость...
Иногда цветные линии размыты и тусклы,
В Великом городе экзотика сопряжена.
Не злорадство, а инерция мешает
нашим обязательствам по встрече,
ваша активная лень связывает мои готовые руки -
два окна, два отражения,
один попутчик удвоился и спешит из своей двойной жизни.