Война мне помнится другая –
не из киношного меню.
Нет, я актёров не ругаю,
и режиссёров не виню,
и сценаристы знают дело,
творя закрученный сюжет.
В меня другая правда въелась,
и этой правды в фильмах нет.
Моя война – неблагородна.
Какой, к чертям, патриотизм,
когда в горах, как зверь голодный,
грызёшь зубами чью-то жизнь,
когда, вернувшись с боевого,
клянёшь судьбу в ядрёну мать
и понимаешь три основы –
поесть, помыться да поспать.
А ночью – пальцы, как наросты,
сжимают горло в тяжком сне…
Убить, чтоб выжить – ох, непросто,
но на войне как на войне:
дашь слабину и сразу баста –
ни бог, ни ангел не спасут,
и я во сне, в неполных двадцать,
вонзаю нож душману в грудь.
Моя война – неинтересна,
в ней нет ни вымысла, ни лжи.
И нету видимого места
в глубинах выцветшей души,
где я хотел бы спрятать память
давным-давно прошедших дней,
чтоб каждый раз себя не ранить
неправдой в фильмах о войне.
Ни трёхэтажный мат Ивана,
ни Серьгин вымученный взгляд
не передать с телеэкрана.
Иван – мой «зёма», Серьга – брат.
Они погибли пацанами,
но до сих пор живут во мне
фрагментом правды об Афгане –
фрагментом правды о войне…