На распутье

               
Я вернулся из Белоруссии полный творческих планов. Общение с коллегами по профессии из разных союзных республик, среди которых было немало убелённых сединами людей, пошло мне на пользу. Уровень теоретической подготовки и преподавательского мастерства у слушателей ИПК был разный, но в целом достаточно высокий для работников идеологической сферы. Я чувствовал себя в этой среде вполне уверенно и комфортно. Примечательный разговор состоялся у меня в то время с директором республиканского института истории партии, академиком И.М.Игнатенко. Я передал ему посылку от его коллеги из Ужгорода, и у нас завязалась дружеская непринуждённая беседа. Илларион Мефодиевич оказался в общении простым, интересным человеком. Он поинтересовался моими научными интересами и посоветовал не затягивать с написанием докторской диссертации. По его признанию, защита докторской в сорокалетнем возрасте стала главным его жизненным успехом. Мне в то время исполнилось тридцать два года, и было о чём подумать. Просто так «тянуть лямку» до пенсии не хотелось, а браться за что-то серьёзное сразу после защиты кандидатской ещё не хватало духа. В то же время у меня появилась возможность сменить место работы. Коллега из Ярославля, с которым я сблизился за время учёбы, сделал мне заманчивое предложение: переходить на работу к ним. Этот город уже возникал на нашем горизонте, когда отец по замене должен был уехать из Польши. Я знал, что в Ярославле есть старейший в городе университет – преемник Демидовского юридического лицея, основанного в 1803 году. Работа в этом высшем учебном заведении открывала новые возможности, тем более, что завкафедрой истории партии университета обещал в течение года выбить мне квартиру. А до этого –  место в общежитии для семейных.                Увы, я оказался не способным принять столь радикальное решение. Родители заявили, что без меня они в Ужгороде не останутся. Появилась угроза распада нашей большой семьи, чего я допустить не мог. Останавливали меня и другие привходящие обстоятельства. Как однажды при окончании школы, они снова были связаны с литературой.                Год после защиты кандидатской диссертации стал для меня едва ли не самым плодотворным в поэтическом плане. В 1978 году я написал несколько десятков стихотворений, которые явно говорили о моём движении вперёд. Многие из них были напечатаны в областных газетах Закарпатья. Часть вошла в подборку стихотворений, опубликованных на страницах вышедшего в Ужгороде в 1979 году литературного альманаха. Приведу одно из них:

        СТРОКА

В пол ударю строкой – зазвенит,
В чьё-то сердце пошлю –
    отзовётся.
Далеко-далеко полетит
И ко мне на свиданье вернётся.
– Расскажи, – попрошу, – как
жилось?
В стороне от родного порога
Много ль высушить слёз довелось?
И услышу:
 – Наверно, немного.
Я бывала, – добавит строка, –
И сестрою, и верной женою.
Только женская доля горька,
Обойти бы её стороною.
– Нет, – скажу, – облегченья
        не жди,
Ты на сердце давно наболела.
И оно отзовётся в груди:
– Это я, это я так хотело!


   Как это бывало раньше, стихи взяли надо мной всю власть. Я был бессилен перед их напором,  и всерьёз подумывал о смене приоритетов. Вместо диктуемой профессией работы над докторской диссертацией, я готов был целиком и полностью отдаться литературе. Что ставило, конечно, крест на моих научных амбициях и карьерном росте преподавателя по причине отсутствия профессорского звания. Эта перспектива не на шутку испугала маму и мою жену. Они в один голос выступили против моих планов и потребовали подумать о детях. В их представлении литератор был человеком не от мира сего, он постоянно нуждался в деньгах и вызывал лишь сочувствие окружающих. Мои попытки опровергнуть эти совершенно неверные взгляды ни к чему не привели. В конечном итоге соображения прагматизма взяли верх. Признавая за собой способность увлекаться «фантазиями», я решил-таки остаться на грешной земле. Уйти в поэзию и исполнять, спустя рукава,  свои прямые обязанности было мне не по сердцу. Может быть, это была с моей стороны жертва во имя семьи. Но она была оправданной и, скорее всего, неизбежной.