Папа, я починила твои часы. Ты заводил их раз в неделю по выходным. Помнишь, как говорил мне, что для пружины лучше бы чаще, но тогда забываются дни, и трудно отсчитать следующий раз. Они бьются так звонко, как метроном. Я с этим звуком жила, я с ним росла, хочу дальше тоже так... Понимаешь? Чтобы словно с тобой в этих звуках, в мыслях, и успеть теперь сказать тебе то, что не успела тогда - я люблю тебя, папа...
Мама совсем не смогла без тебя. Всё в доме развалилось сразу, и мне было так страшно разгребать потом этот ужас, надо было становиться сильной без вас двоих. Это как? Пап, я нашла киноплёнки. Я там такая маленькая, со сбитыми коленками бегаю - и мама молодая, спасибо тебе, что заснял. Я не говорила тебе при жизни, как благодарна за всё. Благодарю же теперь. Папа, я люблю тебя.
Видишь, как мы всё не успеваем, - это была последняя твоя фраза. Да, папа, мы успеваем столько всего лишнего, мы постоянно возимся с самым деловым видом в своей мелкой песочнице, а главное, что должны успеть своим человеческим сердцем не успеваем. После последних слов ты уже в забытьи звал свою маму. Ты видел её, да? Она за тобой приходила? Ещё день до того ты говорил, как обычно: "Ничего-ничего, всё пройдёт, всё будет хорошо." Папа, сказать это больше некому. И ты думаешь я выросла? Я такая же твоя дочь, как и была, только теперь эту фразу я говорю своим детям. А когда им некому будет её сказать, они будут повторять её своим.
Папа, я починила твои часы... Я люблю тебя.