Где ты, любовь моя прежняя, давняя,
Что, вдруг, исчезла, спряталась?
Окна закрыты тяжёлыми ставнями,
Стены краской заляпаны.
Где-то пропел петух и, тут же,
Хрипом своим задавился.
А я, как тупой деревенский пастух,
Играл на дудочке своих мыслей.
Что я выдудел? - страшно, как сто
Чертей, сидящих по покер-румам.
Но, ведь, всегда случается то,
О чём не успел подумать.
Вспомнил, как осенью вместе сажали,
Цветы, отводящие зло.
Но повторить это можно едва ли, -
Мыслью меня обожгло.
Муха забилась, сетками поймана,
Ёкнуло сердце, вздыбилось:
"Эй! Да не стой, как лопатами вкопанный?
Делай же что-нибудь, двигайся".
Вниз уходила дорога пустынная,
Только резвились бабочки,
Да вдалеке, под корявой осиною,
Нежилась кошка на лавочке.
Произошло с тобой что? Что случилось?
Нет никого, кто б помог.
Здесь я один, я и тёмные силы -
Вот тебе бог, вот порог.
Дверь, как ни странно, открылась, со скрипами -
Петли давно не смазаны.
"Есть дома, кто?" - во весь голос крикнул я, -
Тихо. И этим всё сказано.
Медленно я обошёл помещение,
Вещи на месте, порядок.
Пылью отмерено время течение,
Вкус разложения сладок.
Резко отпрянул от собственной тени,
В руки себя всё же взял.
Но зубы стучали, дрожали колени,
Когда открывал дверь в подвал.
Всё, как везде: сумрак, тлен, паутина,
Да тишина звенящая,
А в глубине, под огромной картиной,
Стоял деревянный ящик.
Сверху булавкой записка приколота,
Вот оно - то, что искал.
Пыль рукавом стёр и вспыхнуло золотом,
Хищный, замка оскал.
Лист оторвал и, не твёрдой рукою,
Пальцем водил между строчек.
Губы шептали текст, сами собою -
До боли знакомый почерк...
Взгляд на картину поднял и вскружилась,
Павшей листвой, голова,
Жизнь словно карточный домик сложилась.
Ты снова здесь. Ты жива.
Наземь свалился замок золочёный,
Вихрь по подвалу пронёсся,
Скрипнула крышка, хрипатой вороной,
Крылья затмили солнце.
Вдруг я очнулся на улице ветреной,
Люди, машины, шум суета,
Мысли тягучи, движенья замедлены,
То ли не я, то ли местность не та.
Дома в помине нет, словно и не было,
Парк за забором, птицы поют.
Не разберёшь: где пшеница, где плевелы,
Даже забыл, как зовут.
Только вот помню: мечтали по осени:
Вместе, до самой могилы,
Кожа с морщинами, волосы с проседью,
Грустно, красиво, мило.
Твой это сад, так лети куда надо,
А я - на скамье, в уголке,
Каждого свой грех, своя и награда.
Моя же - записка в руке.
***
Открыта тайна бытия, как дверь в чулан,
Где пауки переплелись с печалью девы,
А в глубине стоит сундук и не доделан
Узор, и потому несёт в себе обман.
Где на натянутых под потолком верёвках,
Даггеротип последний истлевает,
Пытаясь спрятать откровения Синая,
В бюстгальтер, словно жалкая воровка.
Свобода - это мысль о редкой птице,
Надежда лицезреть и слушать её пенье,
Пусть, наконец, придёт покой и просветленье.
Перестаёшь существовать, когда не можешь больше сниться.