Он в камере сидел один,
приговорённый к смертной казни.
Он сам в себе не находил
и тени страха и боязни!
Наоборот! Он вспоминал
о зле соделанном надменно!
И сам себя воображал
непобедимым и бессмертным!
Он гордо вспоминал о том,
как вопли жертв его и стоны
ничуть не трогали его!
Он оставался неуклонным!
Он был тогда неумолим!
Внушал он страх несчастным жертвам!...
Но в мире есть власть и над ним:
приговорён он к казни смертной ...
Но не страшит его ничто:
ни приговор, ни срок короткий
до исполнения его!
Нет! Сердце бъётся ровно, чётко!
Даже забавой для себя
считает он быть осуждённым!
И в мыслях дерзких, как всегда,
себя он представлял героем!
...Раздался звон ключей, и дверь
открылась тяжело; и стражник,
войдя, сказал: «Тебя теперь
духовный посетит наставник.
Ты можешь всё ему сказать,
что тяготит и мучит сердце.
Тебя сумеет он понять
и успокоить перед смертью!» -
И сразу вышел. Вслед за ним
вошёл священник с грустным взглядом.
Но, гордостью слепой движим,
преступник выкрикнул: «Не надо!
«Я смерти не боюсь! Меня
пришёл утешить ты напрасно!
Я трусом не был никогда
и им не стану перед казнью!
Мне не о чём теперь жалеть,
и я не встану на колени!
Как жил, так гордо встречу смерть!
И поздно каяться, священник!»
Священник предложил, что мог:
прощение в Крови Иисуса;
и удалился за порог
тюрьмы, не принятый и грустный.
...В ту ночь он так хотел уснуть,
чтоб оставаться хлоднокровным,
но сон бежал, как гнусный трус,
а дрожь брала в свои оковы.
...Смотрели звёзды с высоты;
смотрели, будто улыбаясь
и радуясь тому, что жизнь
у них была и не кончалась!...
В груди родился горький стон
и вырвался с порывом гнева,
и узник, тьмою окружён,
стал кулаками бить о стену.
«Я не боюсь! И что мне смерть!...
Да что ж беспомощно трясусь я?...» -
А землю за стеной рассвет
посеребрил росою густо.
Вдруг кто-то, холодом дыша,
стал сзади, чёрный, словно сажа...
От страха съёжилась душа...
Дверь лязгнула, и входит стража.
«Пора!» - чуть слышно раздалось,
но громом по вискам хлестнуло;
всё закружилось, понеслось,
земля-опора ускользнула.
И, против воли, он без сил
упал, вцепившись крепко в нары.
«Нет! Нет!» - одно лишь голосил.
Но хлоднокровно оторвали
Его, обмякшего, от нар
и повели навстречу смерти.
Развеян гордости угар;
геройству вдруг не стало места.
***
Вот, человек, тебе пример!
Ты горд и Суд тебе не страшен.
Но в тот последний день, поверь,
ты будешь жалок и несчастен.
Ведь если пред судом людским
храбрец без чувств остаться может,
то кто из смертных устоит
перед святым престолом Божьим?
1999 г.