Петров родился в пятидесятые годы и прожил долгую жизнь. Детство мы опустим, поскольку было оно такое же, как и у большинства его сверстников: беззаботное, беспризорное и бесконечное.
Потом началась юность и о ней мы два слова скажем. Поскольку была юность у одних- одна, а у других- другая. И ничего выдающегося ни у одних, ни у других- в юности не было. Это только потом, когда постарше стали, да полукавее, говорили: "Ах, юность!". И глаза закатывали.
Петрову нравились девушки. И беленькие, и черненькие. И серьезные, и хохотушки.Умные нравились чуть больше, чем глупые. Но и глупые нравились тоже. Нравились и полненькие и худышки.Разговорчивые и молчаливые. Во всех них он что-то видел. И его к ним тянуло.
Тянуть то тянуло, но не вытягивало. Смотреть он на них смотрел. Аж засматривался. Но дальше дело не шло. Он хотел девушек остановить, но они проходили мимо. Девушки казались гордыми и неприступными и непонятно было, с какой стороны к ним подходить.Стеснительность доставляла Петрову огромные страдания.
Но, на самом деле, девушек останавливали. Даже самых гордых. К ним приступали. С ними шутили. Более того, водили на танцы, целовались, затаскивали в общежитскую комнату.
И шла живая жизнь. Даже в те пуританские времена шла жизнь. Раздавался смех, кто-то кого-то щекотал, к кому-то прижимался в темноте, ощущая сладкую заветную упругость.Товарищи по комнате деликатно уходили погулять. Все было хорошо. Но.. но с некоей излишней запальчивостью, преувеличениями и красноречивым трепом. С нервозностью, выдаваемой за страсть.
Такое славное чувство- любовь! Такое славное дело- любовь! Но, все, как-будто, наугад. И все, как-будто, из под полы.
Когда Петров стал старше и его стеснительность пошла на убыль, и дурман в голове осел, он сказал себе: "Нет! Что-то во всем нашем любовном хозяйстве есть не настоящее!"
Закончив институт, он, как все, стал работать. В Конструкторском бюро.
Какие замечательные люди там были! И какие добрые, и какие приветливые,и какие улыбчивые. И всегда были готовы помочь, объяснить, подсказать. Не люди- а золото. Только вот работы у этих золотых людей было мало. И особенно они не утруждались. Крепко и дружно сидели они в просторном, светлом помещении. Легко было понять -им хорошо вместе. А это- главное!
Конечно, чертили. Но без фанатизма. Конечно, копались в справочниках. Но без энтузиазма. Конечно, сдавали проекты. Но не очень понимали зачем эти проекты нужны. А в остальное время пили чай, ели торт,получали продуктовые заказы с копченым балыком и финским сервелатом, а главное- задушевно беседовали. И уж так задушевно, и о таких, бывало, высоких предметах, и о такой редкостной литературе,что и не выскажешь!
Поработав несколько в прекрасном коллективе, Петров незаметно из него ушел. И почему он оставил такую манну небесную, такую землю обетованную, такой, по сути, уже построенный коммунизм, он бы и сам ответить не смог.Поди ка объясни собственную глупость.
И пошел Петров прямой дорогой на завод. И на тот завод, который не в столичном городе.И не в какой-нибудь отдел: главного там технолога, или главного механика, или главного, тем паче, бухгалтера. Нет. Не туда он пошел,где можно посидеть и попить чай. Чаю он уже напился. И более чаю не хотел. Пошел он в народ. Иначе говоря, в производственный цех. И производил цех не ситро, не колбасу, а автомобильные шины. И народ там был простой и чумазый. Поскольку, не смотря на вытяжную вентиляцию, в воздухе висел мощный смог мелкой резиновой пыли.
Из Петрова получился хороший мастер. В скором времени он даже перевыполнил план. И начальник цеха Холин с желтым то ли от резиновой пыли, то ли от вчера излишне выпитого, объявил ему благодарность.Благодарность была приятна. Но еще более приятным было то,что рабочие звали его, молодого человека, по отчеству- "Петрович". И он их звал уважительно. И старался, чтобы у них всегда были заготовки и чтобы не простаивали они и, чтобы получали свои наивысше возможные триста двадцать рублей. Он впервые в жизни почувствовал себя взрослым мужчиной. И ему показалось, что он нашел настоящее дело.
Была зима. Раннее утро. У него смена. Но проснулся он слишком рано. В комнате воняло. Он подошел к окну и сначала услышал глухое урчание автомобильных моторов, а потом увидел три мощных МАЗа, которые перед выездом прогревались Переднее колесо одного из МАЗов застряло в снежном сугробе. 320-508- профессионально определил Петров размер покрышки.. Машины прогревались долго и упорно, и Петров уже вышел из подъезда, а они все прогревались и прогревались.
Петров сказал: "Мужики! Поимейте совесть!". Мужики лениво послали Петрова .Тот не обиделся.
Он был уже взрослый мужчина и совершенно не обиделся. Не обиделся, но задумался. До завода пешочком минут двадцать- пробежать в охотку и не заметишь. Но Петров, против обыкновения, шел медленно, не торопясь и скупо отзываясь на приветствия тех, кто его обгонял. Он думал. Что-то его зацепило и он не мог понять что.Подходя к проходной, он уже
нашел разгадку и не заходя в цех ломанулся в отдел кадров, где синей ученической ручкой написал заявление:
"Прошу уволить меня по важной причине. Петров"
Вот так Петров ушел из шинного завода.
Петров пришел в отдел народного образования и сказал, что хочет работать учителем в школе. "Да....- сказала ему заведующая РОНО многообразная женщина неопределенного возраста. Петров этого самого "Да.." будто и не услышал. Он сидел и смотрел твердо. " У Вас ведь не педагогическое образование,- сказала она, внимательно просматривая его трудовую книжку.(В документе было написано, что Петров- выпускник МИФИ, престижного технического ВУЗа.)" Отправлю ка я его в четвертую школу,-подумала заведующая.Подумала, но не отправила. Разговор получался слишком коротким. Ей хотелось поговорить и она решила не торопить события." К сожалению, в городе у нас вакансий математика нет( с удовольствием соврала она). Мы можем предложить работу в восьмилетней поселковой школе. В Хрипуново. Там нужен преподаватель черчения и физического воспитания".
Петров сделал то, чего председательша никак не ожидала.Он не стал спорить. Не стал возражать. Он согласился.
Школа ждала Петрова. Более того, она его жаждала. Без него школе было не по себе и неуютно.Первый урок черчения он провел на "ура". Завуч школы, пришедшая на урок, чтобы оценить новичка, была в восторге: "Как Вы все доходчиво и понятно объясняете. У Вас прямо-таки талант!" Петров улыбался. Ему и самому понравилось. Он представил себя открывателем, педагогическим реформатором, эдаким вторым Сухомлинским. " Настоящее дело!- с удовольствием подумал он.
Но уже следующее занятие вернуло его с небес на землю. Он хорошо подготовился , все рассчитал, даже пару историй забавных решил рассказать. Истории должны были сблизить его с учениками. С одной стороны. А с другой- переключить внимание и на короткое время дать ученикам передышку. Он все хорошо продумал. Он уверенной походкой вошел в класс и стал рассказывать с легкостью и увлечением.Он замечательно рассказывал. Но, как будто в никуда. В классе шумели. Он мягко сделал замечание, но шум только увеличился. Он остановился и решил сделать Мхатовскую паузу, которая, как известно, эффективнее слов. Мхатовская пауза провалилась полностью. Никто не обращал на нового учителя никакого внимания. Он перестал рыпаться и провел занятие, делая вид, что "базар" ему совершенно не мешает.
" Вы покричите на них! Попугайте! Стукните кулаком по столу!, -советовала сердобольная завуч. Петров внимательно выслушал, но решил по своему.Он решил ни на кого ни кричать и никого не заставлять.
Прошел месяц. Ни тпру, ни ну. Петров гнул свою линию, а ученики свою.Справедливости ради, скажем, что три ученика пытались что-то услышать и даже записать. Но крик стоял заметный и услышать ничего не удалось.
Нашла коса на камень. Чем бы завершилось противостояние- неизвестно. Однако, чистый эксперимент провести не дали.
Директор в своем кабинете сказал так: "Вы, Петров, хороший человек. Новатор. Но мы до Вас не доросли. Приходите лет через сто- в самую пору будет!" И руку ему пожал. И ушел Петров из школы.
И так Петров то приходил, то уходил. Пока не состарился.
А на старости лет купил маленький участок в дальнем Подмосковье с маленьким, но крепким домиком.
Неожиданно для самого себя он обнаружил, его призвание- садоводство. Никогда он садоводством не занимался и даже названий цветов почти не знал. Разве что ноготки, космеи да анютины глазки.
А тут сразу в одно лето все усвоил и сообразил.
Поначалу, он посадил на грядках огурцы, да помидоры, которые не вызревали в здешнем климате и которые приходилось рвать зелеными и доводить до красноты под кроватью. Посадил он и зелень- лук, петрушку, кинзу.
И- не показалось. Лук, петрушка и кинза ему оказались не нужны.
А нужна ему была красота. И поздней осенью первого дачного сезона он это почувствовал совершенно отчетливо.
И на следующий год началась настоящая работа.
Петров, вытирая со лба пот, перекопал весь огород, и оставил только кусты смородины и крыжовника.
Всю ненужную огородную культуру: и картофель, и морковь,и огурцы, и кабачки он выкопал безжалостно. Все пошло в компостную яму.
Петров купил десять машин хорошей земли. Самосвал, поломав половину штакетника, засыпал весь участок ровными египетскими пирамидами.
Петров поехал в ближайший городок на рынок поискать работников и, оказалось, что никаких работников то и нету.(тогда еще не возникла эта среднеазиатская волна дешевой рабочей силы, а местные мужики предпочитали дешевую выпивку).
Петров призадумался.
Но призадумался ненадолго. Капля камень точит- подумал он и взяв тачку в три дня раскидал землю по участку ровным слоем. Да так ловко, что никакой работник бы не сравнился.
Он устроил вместо огорода газон. Да цветов кое-где насажал. Да так ладно, что участочек в год преобразился. Похорошел и даже, как будто вырос в размерах.
Были устроены две круглые клумбы с разными хвойниками, а по краям клумбы- низкие цветочки. И еще кое-что сделал и кое-что посадил, сам не зная почему. И вышло славно.
Однажды Петров возвращался из города на моторе и таксист, остановившись у забора( размять ноги), засмотрелся на газон.
«Да,- протянул он задумчиво и снял засаленную кепку. Впечатление полученное им было необыкновенным и непонятным. Наконец, он широко улыбнулся и пожал Петрову руку.
И, продолжив вслух беззвучный разговор, сказал:
«А то посадят черт знает что! Первый раз вижу настоящего человека.!»
2012, 2019 г.