Свершилось! Вера в самолёте.
Великий Питер впереди.
Не птица, но она в полёте.
И сердце прыгает в груди.
Взирает с внутренним восторгом
На симпатичных стюардесс.
Полёт, что длится так недолго,
Для Веры истинный прогресс.
Та, что недавно у окошка,
Предавшись грезам и мечтам,
Вздыхала, погрустив немножко,
Что никогда не будет там,
Где декабристы, её предки,
В начале трудного пути
Из жизни розовой расцветки
Решили в тёмную уйти.
Бог им судья. Так было.нужно.
Знать, предназначено судьбой.
Сибирь. Снега. Зимою вьюжной...
Случилось так само собой -
У них порой рождались дети.
Жизнь продолжалась... И сейчас
Та, что счастливей всех на свете
Летит туда... О ней рассказ.
Часть 2.
Однажды друг стихирский ей сказал:
"Коли случится, сообщи.. Я встречу.
Лишь уточни, куда? Ж/д вокзал?
Аэропорт?".. И вот...ждёт Вера встречи.
Заранее не стала сообщать.
Потрухивала чуточку... с чего-то.
Да просто...не хотелось отвлекать
От дел каких-то. Может, от работы...
Аэропорт. Мечты далёкой свет.
Трап самолёта. Как во сне, по трапу...
Здесь все родные. Здесь живёт поэт,
Который в чем-то заменил ей папу,
Хоть он её моложе. И весьма.
Но есть необъяснимое в нём что-то,
Как показатель духа и ума.
Не просто знаний, а ума работа.
И в то же время...юмора сума,
Романтики непознанные грани.
В нём полные талантов закрома.
Но жизнью он так бессердечно ранен!
И этим ранам объясненья нет.
Хоть, может, это за таланты плата?
Талантливый художник. И поэт,
Чья жизнь тихонько клонится к закату,
А столько недоделано ещё.
Дай Бог ему и сил, и вдохновений,
Подставь ему надежное плечо!
Чтоб воплотил свои таланты гений.
Но..отвлеклась. Он Вере давний друг.
Похожесть бед порой объединяет.
К тому же, часто средь житейских вьюг
Друзья друг другу плечи подставляют.
Для встречи Вера хочет, как и все,
Приятнее смотреться. Поприличней.
Не как девчонка с ленточкой в косе,
Но и не "из дерёвни", как обычно.
Чуть тронула помадой контур губ,
С копны волос соорудив прическу...
Она ж пошла не просто в сельский клуб,
И надо не вульгарной быть, не броской
Хоть броской никогда и не была.
Стремилась к незаметности обычно.
Так, кажется, и жизнь её прошла.
Хоть не была несчастной в жизни личной.
Но...снова отвлеклась. Вот...отчего
Она совсем не знает чувства меры?
Сейчас желает только одного -
Чтоб выглядеть достойно, наша Вера.
Часть 3.
Представила. В Таврическом саду.
Скамейка. Ждёт, весьма волнуясь, Вера.
А мимо... Мимо питерцы идут...
Натянуты, как струны, её нервы.
И вдруг сообразила. Ждёт!.. Чего?
Верней, кого? Она ж не позвонила.
Вот дурочка. Пропало волшебство.
Да просто Вера сообщить забыла,
Что в Питере. Что думы долгих лет
Нежданно для неё вдруг стали явью.
Вот позвонит - и прилетит поэт.
Он обещал, и отказать не вправе.
Звонок. А в трубке голос, словно медь"
"Ваш абонент сегодня недоступен".
Печально. Что ж, умнее будешь впредь.
И что? Ну, не толочь же воду в ступе!..
По Кирочной... Проспект Литейный. Мост.
Вода в реке свинцовая такая!
Красив твой город. Но непрост... Непрост!..
А свежий ветерок меня ласкает.
Как будто тоже этой встречи ждал.
И этот ветерок я буду помнить,
Как серых туч летучие стада.
Хоть тяжелы, но с ними так легко мне!.
Как будто двести раз я здесь была.
Как будто город мой теперь со мною.
Есть капля грусти, но она светла,
Она в меня внедрилась тишиною
Благоговенья. Этот город мой.
Я чувствую в себе его дыханье..
Не зря во мне и летом, и зимой
Звучит мотив его очарованья..
Звоню опять. И снова та же медь,
Мне сообщает, что звоню напрасно.
Мне очень жаль. Хотелось вместе спеть
О городе любимом и прекрасном.
Но вдруг случилось что-то? Почему
Он недоступен? Всё! После обеда
Начну звонить. И дозвонюсь ему.
Иначе пожалею, коль уеду.
Да и вообще...с чего бы уезжать?
Хотела встречи - ты её получишь!
Мелькают мысли, голову кружа.
Непросто. Но бывало и покруче.
Ты у друзей Великого спроси,
Кто и сейчас в стихирном карнавале.
Они тебе ответят. И без лжи...
Ответили: "Великий в Сортавале".
И как назло, отключен телефон.
Отрезан от всего большого мира.
Так вышло. Но исход не предрешён!
Она увидит своего кумира!
Пока пойдёт по городу гулять.
Красотами, мостами любоваться.
Себе умея радость доставлять,
Друзьям не уставая улыбаться,
И в то же время думая о том,
Как посетить кумира в Сортавала.
Она ж авантюристка! И притом
О друге никогда не забывала.
Не то, что те подруги, что ему
Клялись в любви и верности когда-то.
И где теперь? Да видно по всему,
Изволили забыть про числа, даты.
Великий им звонит, и что в ответ?
Молчанье. Слишком долгое молчанье.
Ему так плохо! И грустит поэт.
И где "не забывать" их обещанья?
Сейчас же он на острове один.
Ни добрых слов улыбчивых, ни взгляда.
Закатный час. Грусть ночи впереди.
А вскоре и...красоты листопада.
С кем разделить восторги от красот?
Оливи! Ка! Вы где? Какого черта!
Без вас грустит наш ненаглядный Тот.
И тормозится Тотова работа.
В порядке ль вы? Обеспокоен он.
Включите телефоны! Трудно, что ли?
На остров тьма плывет со всех сторон,
С собою принося крупицы боли.
Но что-то там, на озере, вдали?
Какой-то свет. Неяркий отчего-то..
Здесь разве ходят ночью корабли?
И может, кто-то навещает Тота?
Но нет. Сам Тот, бесспорно удивлён.
Что там к нему плывёт? Что за химера?
Быть может, он уснул, и это сон?
Глядит - там плот. А на плоту кто? Вера.
Не подал виду, что он удивлён.
Хоть удивиться было отчего бы.
Лес вековой гудел со всех сторон.
Лес вековой...высокой самой пробы.
Они сидели молча у костра,
Без всяких слов друг друга понимая.
Они не спать привыкли до утра,
Природе вечной музыки внимая.
Плескались волны Ладоги во тьме.
Вдали цвела огнями Сортавала.
И "Лунная соната" в тишине
Присутствием Бетховена звучала.
--------------
И было тихо. И плыла луна.
И чем-то серебристым пело лето.
Сегодня наша Вера не одна.
А под крылом Великого поэта...
Он крыльями над нею прошуршал.
Шепнул тихонько: "Не грусти, я рядом".
И встрепенулась чуткая душа
Под сенью золотого листопада.
--
Дрожит на углях серая зола,
Играют блики на дорожке лунной.;
А в городе звонят колокола,
Им вторят сердца пламенные струны.
Блестят с чего-то Верины глаза.
Она как будто снова стала юной...
И вроде...приближается гроза.
И хмурится немного вечер лунный.
Похолодало. Бьёт подругу дрожь.
От холода? А может, от волненья?
Вот-вот и хлынет настоящий дождь.
И все сильней сердечное биенье.
А Тот...он будто вовсе и не тот,
Что с нею был всегда предельно скромен.
Он тихо поднимается. Встаёт.
А взгляд его решителен и томен.
Он вроде сам себя не узнает.
Всегда был смел, а нынче...хоть и близко,
Наш победитель, наш веселый Тот,
Подходит к Вере, будто к обелиску
Скромняга. Долу опустив глаза,
Берет легко и ласково за плечи.
И всё. Не властна летняя гроза
Над ними. Ей дышать как будто нечем.
Высоких ярких чувств водоворот
Втянул в себя шальную эту пару...
Ну, что с того, коль одинокий Тот
С подругой давней встретит ночь напару?
Что с ними было, знает лишь луна,
И нежность, что украсила им вечер.
Но Вера теперь больше не одна.
С ней добрый друг и след той давней встречи.
Тот "след" гуляет важно во дворе.
Всем говорит, что будет капитаном.
А рядом, на колодезном ведре
Сидит любимый ворон, как ни странно.
Он очень умный ворон. Он ручной.
Он правая рука большого Тота.
Он даже божество, но он земной.
В нём Тота ювелирная работа.