Там три креста белели на закате,
И стоны разрывали тишину,
И женщина, седая, в темном платье,
В истоме мысль лелеяла одну.
Со дна долин ползли ночные звуки…
Ей виделось, как будто наяву,
Что мальчику ее пробили руки
Еще на той соломе, в том хлеву.
И женщина, одна, в ночной пустыне,
Ей на молитвы не осталось слов,
Все думала и думала о сыне…
И прокляла бессмертье тех богов.