Дождь осенний крест-нАкрест стегает по спинам прохожих,
силуэты домов тонут в море вечерних огней,
из витрин бутикА, словно из театральной VIP-ложи
манекены глядят на спешащих куда-то людей.
"Кто из этих «актёров» сегодня статист, а кто – прима,
кто сумел преуспеть, а кто рухнул на скользком пути?" –
безразличен пластмассовым формам спектакль за витриной,
как и, впрочем, ребёнок, стоящий у входа в бутИк,
ожидающий, верно, того, кто ему очень дорог,
и пускай он до нитки промок под холодным дождём,
и так манит из окон кафе у соседнего дома
запах мяса и выпечки, он все равно не уйдёт:
будет ждать, наблюдая, как средь неприступных стен зданий
скрипнет слабой надеждой какая-нибудь из дверей,
и как кто-то чужой, проходя, шаг замедлит и встанет
чтоб склонившись над ним осторожно спросить: "Эй, ты чей?",
постоит и уйдет...,
как один большеглазый мальчонка
скажет маме:"Смотри, тот малыш! Он стоял здесь вчера.
И сегодня… Замёрз, весь дрожит…»
Мама глянет смущённо:
«Нет, сынок, Ты, наверно, ошибся. Пойдём. Нам пора.»,
как мальчонка ухватит её за рукав: «Мам, он плачет!
Подожди!»
Но как будто не слыша сынишкиных слов,
мама только ускорит шаг: «Грустно, но как же иначе?
У людей не хватает тепла на всех брошенных псов.
Поспешим...»
Звук шагов припозднившихся редких прохожих
растворится в ночи за бетонными глыбами стен,
а он будет всё ждать... Каждый день. И однажды, быть может,
промелькнет средь живых манекенов знакомая "тень".