Под кущей взглядов ледяных.
Закрыты двери в их сердца.
Взорвать последние мосты,
молча, отринув навсегда.
Оскотиниться, озлобиться,
ведомым стать,
позволить ненависти черной
утвердить навечно власть
в душе, израненной
сюрикенами обидных фраз,
брошенных зачем-то кем-то
аккурат меж глаз.
Или все-таки
пытаться растопить
тот лед,
что сверху вниз на тебя смотрит.
Наверное, в суровом оттиске толпы
есть тот,
кто глубоко под кожей
держит ласкового зверя
в мглистой тьме.
И так нуждается
в огоньке маленькой спички.
Сжимать сюрикен
в окровавленной руке —
не больше,
чем вредная привычка.
Капелька добра
в быту полезней масла.
Из-за злобы
не утони во тьме.
В заколоченные двери
тяжело и страшно
стучаться, зная,
что нигде
тебе сегодня не откроют,
всю ночь
снова мокнуть под дождем,
заглядывать в чужие окна:
уют окутал чей-то дом.
И остается верить, что однажды
сквозь ливень, холод, пустоту,
услышишь ты в остывшей каше,
как кто-то отпирает щеколду.