Мы живём за стеною высокой,
в замке времени, в башне его,
где под крышею, зеленооко,
обитает часов божество.
Весь покрытый зелёною медью
циферблат виден издалека -
на часах не часы, а столетья
и ворочают стрелки века.
Пока ты ненадолго уснула
на коленях моих в холодке,
два-три века корова слизнула,
растворив их в своём молоке.
А когда ты ходила за снедью
и готовила дома обед,
сразу целое тысячелетье
с мерным боем сходило на нет.
Успевали смениться эпохи,
отмеряемы строго на глаз,
пока ты замирала на вздохе
от моих неумеренных ласк.
А однажды, в одном из июлей,
полном трав и тяжёлой росы,
когда мы мимолётно уснули,
смену эр огласили часы.
Но для нас это не было чудо,
мы не ведали в том волшебства,
как не ведали Пётр и Иуда,
молча слушая чудо-слова.
Ты была иль казалась мне Евой,
я казался Адамом иль был
в том саду, где библейское древо
колыхалось на фоне светил.
И под ним мы вкушали запретный
плод, в обнимку, нагие, пока
на поверхности круглой и медной
стрелки двигали дальше века.