Классическим голосом он не пел.
Нотной грамотой вряд ли владел.
Гитару немилосердно терзал
И жилы пением надрывал.
Жизнь его праведной не назовёшь.
Случались пьянки, разгул, дебош.
Безудержно жил и так же грешил,
И век свой конечно же укоротил.
С простеньких песен блатных начинал,
Но вскоре так высоко планку поднял,
Что стал народным по сути своей,
Не для властей- для обычных людей.
Своим считали его альпинисты,
Ветераны, зеки, менты, таксисты.
Ни разу он не спускался в забой,
Но и шахтёрам был не чужой.
Не то, чтоб песни его запрещали,
Просто хода им не давали.
Не давали- но хриплый его вокал
Над всей Россией мощно звучал.
Так в чём же загадка, в чём секрет,
Что по прошествии стольких лет,
Он вспоминается как живой,
Всё ещё с тобой и со мной.
Тем, кто любил его,ясен ответ.
Средь нас жил великий бард и поэт.
И меж великими мира сего
Не затеряется имя его.
Peter Dunaway
March 2019