Господь, я наблюдаю это лично,
и знаю что почём.
Она идёт за хлебом, как обычно –
за белым кирпичом.
А вслед за ней – ограды и перила,
дома и гаражи.
Господь, мои глаза – моя могила,
держи меня, держи.
Я вылечу восторженную буйность
на чьей-нибудь груди,
но снова раздеру её, любуясь,
как после девяти,
минуя труп цементного завода
и пластик под ампир,
она несёт буханку, мимоходом
спасая этот мир.