В одном индийском городке у каменных ворот восточного базара
Сновали люди, глаза которых, как казалось, были лишь не сыты.
Над входом надпись в воздухе парила на языке забытого сензара,
Собрата тоже сокровенного, священного, прекрасного санскрита.
У левой колонны под знойным, нещадно пылающим солнцем
Сидел в позе лотоса, спустившись из горной пещеры, отшельник.
Он ведал значение древних письмён, что висели над тОржищем, -
Но вот незадача: язык его собственный недвижИмо лежал, как бездельник.
За годы, - десятки их, - что йог укрывался от мира в пещере
Без всей суеты и владения речью в горах одному так не нужных, -
Он тщетно пытался до толп покупающих донести в полной мере
Свои откровенные мысли о бренных путях и о жизни ловушках.
Глазами крутил он, - с ними вертелся весь мир, что был в них отраженный.
Слова не рождались, застряв в голове и запутавшись в длинных волосьях.
И с места сего йог сойти уж не мог, немощью тела к земле пригвождённый,
Но дух его, ясный и чистый, вращал всех чакрАмов незримых колёса.
Постигший величие гор и принявший из Космоса чУдные знаки,
Теперь обездвижен, - душил его города здесь смрадный воздух.
К нему подходить не желали и люди, - стороной обходили собаки.
"А вдруг - сумасшедший?", - "Эй, налейте ему ледниковую воду!"…
Йог читал по губам, - в тишине слух оставил у чистых кристаллов.
Мир не помнил, как он появился на площади грязной и шумной, -
В левитации ночью последних усилий в напряжении не малом
Отдал он, очутившись бездомным ребёнком без подпитки так нужной.
Никому был подвижник святой интересным, - все стремились к факиру,
Что у правой колонны с нехитрым сидел на ковре инструментом.
Был своим представлением тот несравненным вниманию кумиром.
И старался во всю, наслаждаясь для сборов удачным моментом.
Он по стёклам разбитым ходил босиком и глотал бутафорские шпаги,
Протыкал свою плоть, жёг её настоящим и жарким огнём.
Фокусник, он угадывал мысли людей, запечатлённые на бумаге
И пророчеств желанных умело выдавал день за днём.
Медью и серебром щедро сыпали увлечённые зрелищем толпы, -
Солнце клонилось к закату, - набралось вознаграждения много.
От тяжести мелочи, - не беспокойтесь, - кошель у факира не лопнет.
Но какой же будет судьба у забытого, просветлённого йога?
Так же ночью, - как прибыл, - он, уснув в медитации, город покинет
И вернётся в пещеру свою, не привычны ему суетливые ложные игры.
Там один в вышине недоступной, в укрытии средь горной пустыни
Насладится познанием истины он в одиночку, пока мир развлекают факиры.
Завтра снова над рынком будет надпись вздыматься не читаемым слогом, -
То место собраний для раскрытия духа тут плиты лишь помнят.
И колокол сонный разбудит заблудших людей своим бом-м-ом
Для новых торговых путей: пусть хлебА их и зрелища кормят!
Слова же, что в камне портала над миром продажным нависли,
Гласили, - поведал мне йог: "Заходи, но без мелочной мысли!"