Жужжит пчела в пространстве между рам
С облупленною краскою советской.
По высохшим древесным головам
Крадётся к окнам призрачное детство.
И смотрит в опустевшее жильё,
Безликое, сквозь серость паутины.
Письмо читая давнее моё:
Чернильный бисер видимый поныне.
И вместе с пчёлкой вязнет в кружевах,
Сбивая в ком остатки грязной ваты.
Где память истончённая жива –
Воскресной гостьей слушает сонаты
Залётных птиц.
В те редкие мгновения покоя,
Пройдя сквозь призму света,
Ищет след.
Единственный – от детских
Сандалет
Моих...