Друзья мои, товарищи, соседи,
зачем-то уцелевшие на бойнях
Ичкерий, Карабахов и Осетий,
в трико и одедасовых болоньях,
беседку облепили как опята,
и чокаются дозами по триста.
А Вова не такой – он семипядный
и верующий до метеоризма.
Друзья мои пропили все бумажки,
но стойкие, Америке на диво.
А к вечеру, ощупывая ляжки,
сбирают по копеечке на пиво,
покуда не закрыты алкошопы,
согласно утверждённому режиму.
А Вова не такой – он семижопый,
и копит на стиральную машину.
А Надя (так бывает – Шевелёва)
посасывает маленький джин-тоник,
и знай себе, любуется на Вову,
как в небо медяками упокойник,
и в новенькое платьице одета,
и давит неразношенная обувь.
А Вова не такой – он семидетный,
в отличие от нас, от долбоёбов.