Покрыты пылью листья и стволы
у вётел, задремавших вдоль обочин,
насупленные тучи тяжелы.
Сарай непоправимо скособочен,
к забору притулившийся в тени,
в густой крапиве тонет палисадник –
остались дом и сад совсем одни.
Досадно.
Досадно, что ничем не заглушить
вишнёвый переспелый привкус грусти.
Щемящая на глубине души
притупится тоска, но не отпустит –
не вычеркнуть из памяти легко
рисунок на резиновых сапожках,
надетых крепкой дедовой рукой,
"больших немножко".
Настырную тоску не одолеть,
как только ни проси того, ни требуй.
А вишни прикасаются к земле...
И к небу.