После того, как муж ушёл к любовнице, Эля перестала следить за собой – никакого маникюра, педикюра, парикмахера... Первое время ревела белугой... любила своего Вовку, прожито было семь лет в любви и согласии. Недаром говорится, что семь лет – роковой срок после замужества. Только не могла она разобраться в поведении мужа, продолжала на что-то надеяться – он часто забегал домой, тискал годовалую дочку и... жаловался, что молодуха его не понимает, детей не хочет, ничего дома не готовит.
Подкармливала любимыми супчиками, тушеным мясом с грибным подливом, и если бы остался, она бы простила. С трепетом ждала этого, да боялась, что вернётся всё на круги своя. Искала выход. Не видя перемен с его стороны, впала в депрессию, стала «заедать стресс» и набирать вес.
Позвонила сестрёнка, узнала обстановку и тут же прилетела, поняв, что свою любимую двойняшку надо спасать. Быстренько купила билеты на «Люфтганзу» и увезла их с дочкой к себе в Германию.
В Дюссельдорфе Эле было спокойно, никто не нервировал, даже наглые беженцы-мигранты. Муж Ирмы, Клаус, нанял для малышки русскую няньку.
Ирка возила сестру на своём маленьком «Мерсе» по автобану в Голландию, в Чехию, в Австрию, по Западной Германии. Отвлекала, как могла, специально взяла отпуск на работе. Но... видя, что лучше той не становится, хотя слёзы почти высохли, решила принять кардинальные меры.
– Ты слышала, как лечат от депрессии в Японии? – спросила она у Эли однажды вечером.
– Откуда мне знать, отстала я от жизни... то беременная, то брошеннная с дочкой грудной на руках.
– Вот завтра и узнаешь – надо съездить на сеанс к япошкам. Говорят, что они чудеса творят.
Проснувшись ранним утром и позавтракав, они поехали в клинику.
– Герда, моя бывшая немецкая подруга, сразу излечилась от ипохондрии, такая же была ситуёвина. Только её-то муженек выпер на улицу, лишь по суду она добилась отступных и купила себе маленькую квартирку.
А у тебя есть я, жильё в России, которое можно продать и купить здесь приличный дом или квартиру. Да и мужика найти запросто сможешь – русских здесь любят брать в жены. Немки-то ничего сами не делают, всё вместе, даже со стола убирать и в посудомойку посуду складывать... только с мужем вдвоём.
... После сеанса я пытала подружку, но ничего не добилась, хотя та вышла в соплях и слезах, и с «подмоченной репутацией». И тем не менее, она резко изменилась, никакой депрессии больше не было, жаль... ни в какую не хотела говорить мне, что там «желтолицые инопланетяне» с ней делали. Ни слова не сказала, сейчас из-за этого не общаемся. Ты-то мне всё расскажешь?
– А чего мне скрывать? Как выйду, так и узнаешь. Тебе-то зачем? У тебя же всё в порядке. А за фрица я ни в жисть замуж не выйду, мы хоть и немки, но русские.
Своих мужиков ни на кого не променяю.
За разговорами доехали до клиники довольно быстро. Японцы встретили их с неизменными поклонами. Эле дали подписать документы, что она согласна на сеанс, и предупредили, что может остановить его в любой момент, нажав на кнопку под правой рукой. Страшно не было – наоборот – интересно. Эля любила экстрим – они с мужем пять лет сплавлялись по горным рекам в Грузии, лазили по горам, пока не было ребёнка. Адреналина хватало до следующего сплава.
«Япона-мать» (пожилая медичка-японка) попросила всех выйти и помогла переодеться в больничную одежду. Потом предложила ей лечь на соломенную циновку на полу.
– Что вы будете со мной делать? – спросила Эля по-английски.
– «Бездельник болтлив. Блохе голову топором не рубят. Без шлифовки и алмаз не блестит».– ответила женщина мудрёными японскими поговорками.
Пришлось лечь, не удовлетворив своё любопытство. Погас свет, и циновка вместе с ней стала куда-то опускаться, как на лифте. Запахло сыростью и плесенью. Эльза ощупала появившиеся откуда-то стенки, и тут... будто бы над ней закрылась крышка. Промелькнула мысль, что она очутилась в гробу. Её насквозь пробрал ужас, особенно, когда тихо заиграла траурная музыка, похоронный марш Фредерика Шопена... соната для фортепиано №2 си-бемоль минор.
Она закричала истошным голосом, стала в темноте искать кнопку, чтобы остановить эксперимент, но от страха или неловких движений кнопка сбилась.
– Откройте, остановитесь! У меня кнопка сломалась!
Но процесс продолжался.
– Откройте, убийцы! Это так просто вам не пройдёт, моя сестра засудит вас! – истерически кричала Эля.
И тут... послышался скрип, будто заработал механизм опускания в могилу, и гроб стукнулся о землю.
– Прекратите сейчас же! Сестра не за это заплатила вам такие деньги.
Ей вдруг стало не хватать воздуха. Комья земли начали стучать о крышку гроба и ... она потеряла сознание.
Очнувшись, закричала матом.
– Бл@ди! Если я выберусь отсюда, я вас угрохаю!– угрожала она, стараясь выбить ногами доски, из которых, наверное, был сколочен гроб.
Вся жизнь пролетела перед глазами. Было жаль оставить доченьку, которую безумно любила. Мелькнула мысль: «Сестра в сговоре с япошками... им нужен мой ребёнок. Ирма нарочно это подстроила, а я... просто дура! Жизнь так прекрасна, а тут... помирай ни за что, ни про что в этом проклятом гробу»... – подумала она с ужасом.
Стала мёрзнуть, описалась от страха. Плакать и кричать не осталось сил, она стала читать молитву:
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.
Вдруг... как будто открылась крышка гроба и... вспыхнул свет. Эльза перестала рыдать, подскочила на циновке и стала орать благим матом на япошек и сестру.
– Суки! Вы хотели меня убить!
А те стояли и улыбались, как ни в чём не бывало, низко кланяясь клиентке. Ирма подбежала, попытавшись обнять сестру, но та оттолкнула её со злостью.
– Не смей ко мне прикасаться! Ты с ними была в сговоре! Тебе моя Эммочка нужна!
Подошел врач и сказал ей на ломаном русском языке.
– Это эмосии у Вас плоснулись и заскаливают. Замесятельно! Никакой деплессии больсэ не будет никогда в зызни. Ладуйтесь каздой мелоси, и не надо нелвнисять из-за фсякой сволоси.
(Это эмоции у вас проснулись и зашкаливают. Замечательно! Никакой депрессии больше не будет никогда в жизни. Радуйтесь каждой мелочи, не надо нервничать из-за всякой сволочи).
... На следующий день Эля с дочуркой улетели снова «Люфтганзой» домой, в Россию. Её не пугали пустые прилавки в магазинах, всё равно можно было всё купить по блату, ты – мне, я – тебе. У всех были полные холодильники продуктов, тем более, её и раньше эти прилавки не пугали. Шли девяностые...
Только через год она простила сестру и была ей даже благодарна, радуясь каждому дню. Ирма, наконец-то родила сына, сёстры снова дружили и летали друг к другу в гости. С бывшим мужем Эля развелась, больше ни разу не открыв ему дверь.
... Однажды на улице она познакомилась с приятным мужчиной, стали встречаться, Сергей полюбил её дочку, и они вскоре поженились.
Детали японского метода написаны в соавторстве с Nazym Osaka.
На фото: Таня-японка, семнадцати лет, и комната с циновкой.