Я в этом мире "зла" не нахожу,
Я вижу только толпы, вереницы
Непонятых, молящихся грошу,
Бездумно вырывающих страницы,
Готовых и к войне, и к дележу.
***
Вот столик и окно - я здесь сижу,
Выплескивая мысли на бумагу,
Вот тень моя, подобна рубежу,
Пространство, подобающе зигзагу...
Сейчас я это быстро запишу.
Вот угол мой, здесь пыльно и замки,
Все запахи смешались воедино,
Но мне такое, стало быть, с руки,
Которую сейчас захолодило,
Как если по ней бегают сурки.
Мигает свет, стараясь влиться в ритм,
Подчеркивая кредо одиночки,
Как факт, что мы, пусть даже и творим,
Но мысли выливаются в те строчки,
Которые потом не повторим.
Я чувствую усталость и печаль,
Но выразить мне чувства эти нечем,
Не в силах я себя перекричать,
Пусть даже вся история длинней, чем
Все книги, что возможно промычать.
Попробуй вирш об этом сочини:
Как медленно сползаю вниз по склону
Чужих надежд, оставленных в тени,
Своих мечтаний, сложенных в солому
Кострища под названьем "наши дни"
Вот свежий след, оставленный стопой
(Моей) - стопой поэта, тунеядца,
Виной всему здесь логика, с такой -
Не стоило мне даже и пытаться.
Пусть лучше жизнь становится строкой.
Пять лет, как пересмотрена мораль -
Она меня тревожит сильно реже,
В который раз за окнами февраль,
Который день - бессонница и брежу,
Что время - опрокинутый грааль,
Не стал я ни рабом, ни бунтарём.
В меня когда-то верили - напрасно,
Мы сами наши судьбы создаем,
А вера разве к этому причастна?
Такое мы беспечностью зовем.
Хоть времени пока что про запас,
Я жизнь свою творил несовершенной,
Чтоб ткнули пальцем: "Он один из вас,
Но гляньте-ка, насколько отрешенный"
Вокруг - сплошной туман, и сбит компас.
Все чаще в отражении своем
Я вижу только отсветы и блики,
Живу теперь, как будто бы взаём
На мысли и стремления великих,
С готовностью зарыть себя живьем:
Чтоб только вдохновение и книги.
Чтоб лес, овраг, тропа и водоём.
Чтоб сумерки, закат и даже крики,
А после - тишина. И стать сырьём.