Мужчина шел по проулку, прихрамывая на правую ногу.
Двенадцатилетняя Клава видела его. Она рвала траву поросятам в садке, так в семье называли загороженный участок земли перед домом.
Спускаясь с пригорка, незнакомец спросил о чем-то проходящую мимо местную женщину. Та оглянулась и указала на дом Гульцыных.
Мужчина открыл калитку.Клава съежилась. Осторожненько на корточках передвинулась ближе к малине и к кустам сирени. С недавних времен девчонка боялась чужих людей, после того, как внезапно объявились родственники их Троицка. Желая помочь многодетной матери, предложили отдать им на воспитание Клаву. Перепуганная насмерть Клава, вцепилась за юбку матери так, что никто бы не смог разжать ее посиневшие от натуги кулачки. Не заплакала, а завыла, пряча лицо: " Не отдавай меня, мама! Я буду еще лучще все делать и помогать тебе... Не отдавай!."
Попытки нежданных гостей объяснить,что у них ей будет лучше, только усилили истерику. У супругов не было своих детей.Не помогли обещания накупить обновки и игрушки. Рев не прекращался. Он еще удвоился. Младшая сестричка Стюра топала ногами, приговаривая : " Не отдам няню! Моя няня..." Несостоявшиеся опекуны удалились и больше о себе не напоминали.
С чем пожаловал этот дядька Клавдея не знала,любопытство взяло верх. Тихонько прокравшись к приоткрытому окну, стала слушать.
-Добрый день, хозяюшка!
-Здравствуйте!
-Гульцыны здесь живут?
- Здесь.Проходите. Присаживайтесь к столу. С чем пожаловали?
-Я. Николай Батурин. Друг вашего Никифора.
Услышав имя отца, Клава пулей влетела в дом, радостно улыбаясь. Успела заметить, как порозовели мамины щеки от такого сообщения.Все трое не скрывали волнения.
Незнакомец заговорил первым:
-Я обещался Семеновичу навестить его. Где он? В поле?
Вопрос обескуражил женщину. Она побледнела и мешковато осела на табурет.
Клава недоуменно переводила взгляд с матери на дядю и обратно.Мать не реагировала ни на нее, ни на гостя.
Батурин не мог понять, в чем дело? Видно, не рады ему? И в ночлеге откажут, выставят за дверь до прихода хозяина. Чтобы разрядить как-то затянувшуюся паузу,спросил:
-А это и есть папкина зазноба Клавдея? Подь сюда!-сунул в руки бумажный кулек с гостинцами.
Прийдя немного в себя, Антонина потухшим, дрожжащим голосом произнесла:
-Нет его. Не возвращался он...
Теперь замолчал Николай. Он перебирал в памяти детали того дн,когда Никифора и других, у которых закончился срок заключения, вроде бы в торжественной обстановке, даже под звуки духового оркестра отправили машинами на вокзал. Что случилось?
Клавдею с мамой память вернула в 1933 год.
Отца забрали в этом году. Накануне в доме были гости.Уехали до рассвета. А на следующий день и арестовали его Гульцына Никифора Семеновича, и еще двоих односельчан.
Клава ничего не могла понять, почему ее папку, самого лучшего, доброго и сильного, увезли в район?
Мама с няней Марусей весь день плакали, а старшие братишки Ваня и Степа то и дело терли кулаками глаза. Капризничала и хныкала годовалая Стюра.Но Клаве казалось, что ее горе гораздо больше.
Девочке исполнилось недавно пять лет, она еще нуждалась сама в постоянном внимании и заботе матери. Но в семье появилась младшенькая сестричка, слабенькая здоровьем.И мать уделяла ей больше времени, чем Клаве. А Клавдея находилась под неусыпным контролем старших детей.
Но вечерами, после ужина, отец брал ее на руки, гладил по головке, то сказку рассказывал, то шуточную песенку пел, то загадки загадывал, а то просто укачивал.
Дождавшись, пока его любимица уснет, уносил на кровать.Когда девчушка плакала, приговаривал :" Ну, хватит, Клавдея!Ты у нас уже большая. Не плачь,казак! Атаманом будешь!"
Затем ставил дочурку к себе на колени, поднимал вверх ее ручонки, показывая, что она выше его головы. Клавдя обхватывала руками шею отца, изо всех силенок прижималась к нему. Недостающие любовь и ласку матери восполнял отец.
Прошло несколько дней. Клава на кухне подслушала разговор старших о том, что завтра папу Никишу повезут куда-то мимо их деревни.
Чуть свет убежала из дому на край села, ничего никому не сказав,чтобы хоть одним глазком посмотреть на отца. Иван, Мария и Степан за день несколько раз прочесали деревню вдоль и поперек в поисках беглянки. Вернулась Клава вечером сама, голодная,зареванная, с грязными следами от слез и пыли на крохотном лице.Ее, намытую, накормленную, уложили спать. Она продолжала всхлипывать, содрагаясь всем тельцем и причитать :"Папка, папка..."
Осужден был Никифор Семенович на 10 лет.Наказание отбывал в Дмитлаге, где год шел за два. В 1938 году надеялся вернуться к семье.
За эти пять лет ежегодно ездила на свиданку к брату сестра Александра, пользовавшаяся льготным проездом на железнодорожном транспорте. За несколько месяцев до предполагаемого освобождения Александра привезла посылку от Никифора - красивые платья девочкам.Они были на седьмом небе от счастья! А также передала наказ Никифора Антонине:"Пусть Тоня ко мне не собирается, не бросает детей одних.
Скоро сам буду! У меня все нормально, я расконвоирован, свободно перемещаюсь по городу".
Данное сообщение привело всех в неописуемый восторг! Но дни стали казаться очень длинными. Счет велся сначала месяцами, затем неделями, днями и часами. Но он не возвращался.
Устав находиться в неведении, отправилась мать Клавдеи Антонина Ивановна в Челябинск, узнать причину задержки. Вернулась измученной, уставшей,обессиленной, постаревшей в одночасье, с серым, каменным лицом. Ответ был таков:"Угнан в северные лагеря без права переписки".
Клавдея крутилась на кухне. Ей хотелось поведать гостю, что недавно призвали в Армию старшего брата Ивана.Со своим годом не брали, как неблагонадежного.Но он писал письмо в Москву. Ему пришел ответ из самого Кремля-"сын за отца не отвечает".
Теперь Степка бредит армией. После проводов брата стал важничать. Один в доме мужик остался.Клава уже открыла рот, но мать ее приструнила :" Что тут вертишься
взрослые раговоры слушаешь? Иди теленка напой лучше!" Клавдея ушла.
Антонина угощала Николая молодой картошкой, салом, густым , сладким молоком и ароматным домашним хлебом. И все спрашивала, и спрашивала о Никифоре. Батурин отвечал сначала, а потом предупредил,что никто об этом знать не должен кроме нее. Ради же ее блага.
А когда узнал, что Никифор угнан "в северные лагеря без права переписки" - понял все, значение этой фразы он знал хорошо...Но женщине разъяснять смысл не стал. Тоня продолжала ждать супруга. Пояснил только :" Я твоему Никифору жизнью обязан.
Если бы не он, быть мне без ноги. Травмировал ее сильно. Лечить нечем. Семенович твой вылечил солью и спиртом муравьиным, твоим рецептом. Человек он с большой буквы и мужик стоящий, настоящий! Утром Николай попрощался и уехал.
Долгие годы ни жене, ни детям не удавалось выяснить никаких подробностей о дальнейшей судьбе мужа и отца. Первой узнала кое-что именно Клавдея, точнее Клавдия Никифоровна в свои семьдесят пять лет, в 2003 году, за шесть лет до своей кончины из справки о реабилитации:" репрессирован, расстрелян, реабилитирован".
Не был " врагом народа" ее любимый отец! Не был. Реабилитирован через 66 лет после ареста.
Горькая правда. Не суждено было дождаться ее жене - Гульцыной А.И., умерла она в 1977 голу в возрасте семидесяти девяти лет, не дожив до реабилитации 22 года.Возможно, это к лучшему. То, что нашли в Интернете впоследствии ее внуки о Дмитлаге и Бутовском полигоне, не укладывается ни в какие человеческие рамки понимания. Их дед,которого они никогда не видели,стал одним из миллионов безвинно погибших при строительстве нового социалистического общества, нового государства из-за чудовищного представления Главы государства о том, что "врагов народа" надо искать в самом народе.