Горит, шумит пожар московский,
уже и Кремль опален,
в ночи не спит Наполеон,
ему Москвы не жаль нисколько,
он думает, что это сон,
обыкновенный страшный сон!
Но с каждым мигом,
брат, всё ближе
всёсокрушающий огонь,
он языком своим оближет
и обожжёт ему ладонь!
Уж лучше мирно спать в Париже,
не слышать колокольный звон,
тревожный, беспокойный стон,
уже пожар со всех сторон,
он на пути своём все выжег
и слышен злобный крик ворон!
Звучит тревожный звон набата,
Наполеон уходит прочь,
горят Кремлёвские палаты,
ему глядеть, на них невмочь,
он не забудет этой даты,
весь опален, разбиты латы,
его усталые солдаты
едва плетутся через ночь,
пожаром пахнут ароматы
и это жизнь, а не романы.
к чему обманы и туманы? –
и некому ему помочь!
В руках со смятой треуголкой
он из Москвы уходит в рань,
а на устах застыла брань,
изнемогающий от ран,
свой острый взгляд
угрюмо-колкий
бросает в спину ветеран,
оголодавший император
идёт по трудному пути,
а фуражиры, как пираты,
спешат провизию найти,
он должен приказать Мюрату
куда дивизию вести!
Бредут устало ветераны –
остатки армии былой,
и ветер холодит их раны,
их обжигает холод злой,
и виден вновь им из тумана
пожар огромный над Москвой!
Наполеон без треуголки,
он с непокрытой головой...