На ремень я повесил штык-нож,
Он сливается с бурой листвой.
Но только его ты не трожь,
Он ничейный и даже не мой.
И просто висит на бедре,
И колеблется в такт шагам.
Мою память в железном ведре,
Никогда никому не отдам.
За металлом мерцает закат,
Между прутьев мелькают огни.
Я узрел планетарный парад
И законно являюсь другим.
И законно являюсь собой,
До последних мгновений пути.
Путь ничейный и даже не мой,
По нему не стоит идти.
За кирпичными стенами море,
Я слышу его по ночам.
Пустое, широкое поле,
А в центре растёт алыча.
В паутине различных событий
И гипотез квадратной земли,
Я опять совершаю открытие,
Изучаю безумные сны.
Освещаемый полной Луной,
Я снимаю с ремня штык-нож.
Он ничейный и даже не мой,
Здесь никто на себя не похож.
Здесь железно умеет летать,
Превращая себя в катаклизм.
Всё, что было, и всё чему стать,
Образует собой символизм.
Я пишу не о чем-то большом,
На помятом листе и руках.
Я рождён под большим ковшом
И навечно останусь в ветрах.
И навечно останусь собой,
Под сиянием тёмных светил.
Мир ничейный и даже не мой,
Но никто его так не любил.