Царскосельская статуя

               
 
                Урну с водой уронив,

                об утес ее дева разбила.

                Дева печально сидит,

                праздный держа черепок.

                Чудо! не сякнет вода,

                изливаясь из урны разбитой;

                Дева, над вечной струей,

                вечно печальна сидит.
                А.Пушкин
                1830.


                Уже кленовые листы
                На пруд слетают лебединый,
                И окровавлены кусты
                Неспешно зреющей рябины.

                И ослепительно стройна,
                Поджав незябнущие ноги,
                На камне северном она
                Сидит и смотрит на дороги.

                Я чувствовала смутный страх
                Пред этой девушкой воспетой,
                Играли на ее плечах
                Лучи скудеющего света.

                И как могла я ей простить
                Восторг твоей хвалы влюбленной...
                Смотри ей весело грустить
                Такой нарядно обнаженной.
                А.Ахматова
                1916.


                Она грустит...

                Бог ведает о чём?...

                Но нас волнует
                Боль её утраты...

                И новый век придёт,
                И волновать
                Потомков наших
                Будет эта грусть...

                И не изменится по сути
                Ничего...
               
                И будут те же чувства
                Так же святы!..

                И новые напишутся стихи...

                И, может быть, я в ком-то
                Отзовусь!..
                05.07.2019.
               
               

Фонтан «Молочница», получивший известность как «Царскосельская статуя», или «Девушка с кувшином», занимает особое место среди парковой скульптуры Царского Села: это единственная скульптура, специально исполненная для Екатерининского парка и ставшая одним из символов нашего города.

В гербы многих городов помещены изображения символов тех природных условий, которые послужили толчком для возникновения населенного пункта непосредственно на том месте, где они находятся. Например, Берлин построили там, где по преданию была медвежья берлога, и его герб украшен изображением медведя. Символ Рима — волчица, вскармливающая младенцев и т. д. Герб Царского Села, напротив, ничем не напоминает о том источнике, который буквально вдохнул жизнь в эту местность, где сегодня находится один из самых замечательных городов России.

Люди в этой местности стали селиться издавна, значительно раньше того момента, когда здесь появилась шведская усадьба Sarisinoisio («мыза на возвышенном месте»). И, главным образом, благодаря наличию неиссякаемого родника с удивительно вкусной и обильной водой, который находился тогда немного ближе к усадебному дому, чем сейчас. Петру I Сарская мыза гак по нравилась, что он подарил её самому любимому человеку — жене Екатерине I. Императрица была в восторге от открывшегося перед ней вида. От стоявшего на холме дома мызника (позже там выстроят Камеронову галерею), дорожка вела к роднику. Вода этого источника, пробежав по откосу небольшое расстояние, собиралась в живописный водоем:, образовавшийся в результате запруды, устроенной поперек оврага (ныне там находится Адмиралтейская плотина). А далее уже по дну оврага бежал ручей Вангазя, неся свои воды в речку Славянку.

Испив студёной водицы из источника, Екатерина звала к себе самых лучших садоводов, талантливейших зодчих и ваятелей для того, чтобы обсудить с ними планы обустройства Царского Села. И естественно, роднику было уделено особое внимание. До нас не дошли изображения этого источника, но известно, что к нему вела небольшая лестница, выложенная из пудожского камня. Над струей, падающей с деревянного желоба, была устроена арочка, опирающаяся на «колоны, вытесанные из того же камня».

После кончины Екатерины  по её завещанию Царское Село перешло в собственность принцессы Елизаветы. Взойдя на престол, дочь Петра I, в отличие от отца, не любила заниматься государственными делами. Зато веселилась и развлекалась безмерно. По её указу в 1757 году была построена Катальная горка, которая располагалась на том месте, где сейчас находится Гранитная терраса.

Сооружения Катальной горки нависали над родником, и его пришлось спрятать в специальную камеру. А воду по водоводу — подземному лотку, мощённому булыжным камнем с деревянными стенками и перекрытием — отвели в сторону, ближе к берегу пруда. На выходе из водовода построили небольшую плотину с водосливом и от неё вырыли достаточно протяжённый и просторный канал с еще одном плотиной на конце. Кстати, канал сохранился до наших дней. Дно канала замостили камнем. Таким образом, получился весьма объёмный резервуар чистой коды, из которого стало удобно черпать питьевую колу вёдрами, как для «работных» людей, так и для лошадей. Их в парке в связи с возводимыми парковыми сооружениями, было предостаточно. Для удобства даже построили два специальных деревянных мостика. В результате была решена ещё одна задача — более полное использование единственного на тот момент источника питьевой воды, которой всё равно не хватало.

В те же годы, а точнее 1 февраля 1758 года в городе Пуэрто-де-ла-Крус на острове Тенерифе в семье одного из потомков короля Канарских островов родился мальчик Августин Хосе Пе-дро дель Кармен Доминго де Канделариа де Бетанкур и Молина. Это событие осталось бы для нас незамеченным, если б впоследствии из этого мальчугана не вырос один из крупнейших инженеров XIX века, с именем которого в России будет связано столько, что звать его будут не иначе, как Августин Августинович Бетанкур, «испанец — российский герой»… К счастью для нас, Бетанкур подружился с послом России в Испании, И. М. Муравьёвым-Апостолом. И тот предложил ему поработать в нашей стране, где способности выдающегося инженера могли бы раскрыться до конца. В 1808 году Августин де Бетанкур был представлен Александру I, и вскоре его в чине генерал-майора ввели в окружение Императора для выполнения «специальных поручений Его Государева Величества». Россия открывала перед испанцем безграничные возможности: ни один серьёзный проект того времени не обходился без его участия. И одно из первых поручений Его Величества было связано с родником в Царском Селе.

Закончилась эпоха женского владычества в России. В 1808–1810 годах по распоряжению императора Александра I началось благоустройство участка на месте бывшей Катальной горы под руководством садового мастера И. Буша и архитектора Л. Руски. На месте разобранной к тому времени (ещё при Екатерине II) Катальной горки, решено было воздвигнуть величественную гранитную террассу. Склон между вновь сооруженной Гранитной террасой и Большим прудом был оформлен в виде зеленых уступов, от террасы к пруду проложили новые дорожки, Речь зашла о том, чтобы «у террасы, где проведена ключевая вода, отделать место сие в хорошем вкусе».

К тому времени в Царском Селе был проведён Таицкий водовод и в водоёмы парков подавалась в большом количестве (более 70 л/сек) чистейшая вода из недр Ижорского плато. Функции местного источника изменились. Отпала чисто утилитарная задача: «водопой» стал не нужен. Зато выросла его декоративная составляющая.

Вникнув в проблему, Бетанкур, судя по его действиям, чётко разобрался с условиями залегания и продвижения воды в этом районе. Он определил, что подземная вода находится внутри горной породы (известняка), являющейся водоносным пластом. Водоупорным пластом была толща кембрийской глины, подстилающая эти породы на глубине трёх-четырёх метров. Водоупор имеет понижение рельефа к Большому пруду, и на склоне происходит естественный выход воды на поверхность.
Камеру, которая была построена для защиты природой созданного источника, Бетанкур переделал в каптажную (водозаборную), значительно расширив её и срезав водоносный пласт до водоупора. Еловый сруб камеры, перекрытый двойным накатом, разместил на водоупоре перед водоносным пластом, обложив глиной в качестве глиняного замка с трёх внешних сторон. Одновременно он переделал и всю водоподводящую систему между камерой и каналом, заключив её в чугунные трубы. Поскольку перепад между этими точками составлял почти два метра, Бетанкур предложил устроить фонтан.

Фонтан на камне получился необычный...

Появление загадочной статуи с разбитой урной, из которой льётся вода, на протяжении вот уже двух столетий окутано романтической тайной. И раскрыть её нам, по всей видимости, не дано, поскольку документов нет. Это для придворных острословов всё сразу стало ясно. В те времена были модны басни французского поэта Ж. Лафонтена. Фонтан тут же окрестили «Молочницей», а историю появления её в парке объяснили тем, что будто бы скульптор Павел Петровичем Соколовым вдохновился сюжетом басни и Ж. Лафонтена «Молочница, или Кувшин с молоком»о французской крестьянке Теретте . А то, что на «гром-камень» уселась босоногая красавица в греческой тунике, удивително напоминающая лицом и фигурой Елизавету — жену Александра I, это как-то осталось незамеченным. Или велено было не замечать...

Император Александр I Павлович был женат нанемецкой принцессе Луизе-Марии-Августе Баден-Дурлахской, принявшей при переходе в православие имя Елизаветы Алексеевны. От этого брака в мае 1799 года у них родилась дочь Мария, но, прожив немногим более года, в июле 1800-го она умерла. Смерть дочери потрясла молодую мать. Её опечаленную фигуру можно было часто видеть на дорожках дворцовых парков.

Автор статьи «О чем грустит царскосельская статуя» (Наука и религия, 1999, № 6; Ангел Царя Александра, СПб, 2008) Людмила Бел Озерова утверждает, что в память об ушедшей из жизни дочери Императрицы итальянский скульптор Паоло Трискорни преподнес Елизавете Алексеевне скульптурную композицию — горюющая молодая женщина сидит, подперев голову рукой. (Не этот ли образ был потом положен Бетанкуром в основу его замысла устройства фонтана?)

Желая развеять грусть светлой Императрицы, скульптор дарит ей вторую свою работу — «Девушка, играющая с голубком». Это своеобразный символ веры в то, что у неё дети ещё будут. Так и случилось. В ноябре 1806 года венценосная мать родила дочь, названную ее именем. Но, к сожалению, и она не дожила до двух лет. Маленькие дочери императорской четы упокоились в Благовещенском соборе Александро-Невской лавры, а подавленная горем Императрица стала вести затворнический образ жизни, почти не выезжая из Царского Села.

Здесь уместно немного рассказать об облике самой Императрицы. Вот как передаёт свои впечатления о ней французская художница Элизабет Виже-Лебрен, которую пригласили в 1795 году написать портрет Елизаветы Алексеевны в Царском Селе. Приближаясь к дворцу, художница вдруг заметила в окне нижнего этажа молодую женщину, поливавшую горшок гвоздики. «Ей, казалось не более 17 лет, — писала потом Виже-Лебрен, — черты лица её были тонкими и правильными, а сам склад его восхитительным. Прекрасный цвет лица не был оживлён румянцем, но по белизне своей соответствовал его ангельски кроткому выражению. Пепельно-белокурые волосы ниспадали па шею и лоб. Она была в белой тунике, небрежно перевязанной поясом на талии, тонкой и гибкой как у нимфы. Вся фигура этой молодой особы, облик, который я только что набросала, таким чарующим образом выделялась из глубины комнаты с колоннами, обитой розовым газом с серебром, что я воскликнула: «Да это Психея!». То была великая княгиня Елизавета, супруга великого князя Александра».

Описания современников позволяют судить о ярком впечатлении, производимом Елизаветой на всех, кому доводилось видеть её. Вот как описывал портрет 26-летней уже Государыни (в годы, предшествующие созданию «Царскосельской статуи»), секретарь саксонского посланника: «Трудно передать всю прелесть Императрицы: черты лица её чрезвычайно тонки и правильны: греческий профиль, большие голубые глаза и прелестнейшие белокурые волосы. Фигура её изящна и величественна, а походка чисто воздушная. Словом, Императрица, кажется, одна из самых красивых женщин в мире».

Не удивительно, что многие чистые сердца пылали тайной любовью к своей Государыне. «Вся гвардия, эта истинная элита русской знати, — вспоминала одна из её современниц, — была сердцем и душой предана Императрице; для гвардейцев видеть её было счастьем, служить ей — высшим блаженством <… > Среди блистательных офицеров Императорского Генерального штаба выделялся молодой человек, в звании капитана гвардии. Призванный по долгу службы постоянно находиться рядом с Их Величествами, этот молодой человек позволил себе опасное счастье любоваться своей Царицей. Их многое разделяло, однако любовь, как молния, сверкнувшая в его сердце, отразилась эхом в её душе». Их мимолётный нечаянный роман был жестоко оборван великим князем Константином, давно пытавшимся добиться ответных чувств Императрицы. Предмет единственной страстной любви Елизаветы был подло убит ударом кинжала в бок подосланным убийцей, когда возвращался поздним вечером со спектакля в Эрмитажном театре. Умер кавалергард Алексей Охотников — так звали этого молодого человека — в январе 1807 года на 27-м году жизни и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Через шесть месяцев после погребения над могилой вырос великолепный памятник, заказанный «некой дамой пожелавшей остаться неизвестной». Мраморный памятник представляет собой скалу, возвышающуюся над надломленным от удара молнии деревом. На скале в тёмном покрывале сидит молодая женщина, склонившаяся над погребальной урной. На мраморной плите, вмонтированной в скалу, выгравированы имя умершего, дата смерти и трогательная эпитафия. Памятник стоит и поныне.
 

Но вернёмся в Царское Село. Обсуждая проект фонтана с Императором, инженер Бетанкур, возможно, уже имел готовую модель будущего сооружения. Всё остальное было делом техники и исполнялось с невероятной быстротой. Менее года понадобилось, чтобы найти и обтесать соответствующий камень-пьедестал. (А может быть, он был уже для чего-то изготовлен). Придворному скульптору Павлу Соколову поручили скульптурные работы.

И Соколов — вольно или невольно — воплотил в своей работе образ той, кто была хозяйкой царскосельских парков, чья красота в ореоле царственности и романтической судьбы трогала сердце современных ей художников. Скульптор Соколов создал шедевр. У зрителя создается впечатление, что на камне только что сидела реальная женщина, которая превратилась в прекрасную статую. Поражает исключительное соответствие позы, в которой находится бронзовая девушка, с выступом камня, на котором она сидит.

Камень-пьедестал установили чуть ниже разобранной плотники над трубой, по которой вода из каптажной камеры поступала в канал. Тело камня просверлили, и через это отверстие вода из трубы смогла подаваться в «разбитую урну», стоило лишь заткнуть конец трубы под камнем. Все работы велись под строгим началом А. Бетанкура.

Открытие фонтана было назначено к столетию основания Царского Села. Но Соколов физически не успевал перевести гипсовую модель в бронзу. И, тем не менее, фонтан запустили в 1810 году. Только скульптура была алебастровой. Лишь спустя шесть лет 16 июня 1816 года инженер Ф. Каноббио послал донесение в Дворцовое Правление: «Состоящий в верхнем царскосельском саду вновь построенный каскад с алебастровой фигурою, переведён ныне в совершенный свой порядок и совсем окончен». В августе того же года Соколову выплатили 3000 рублей за отливку бронзовой фигуры. В своих формулярных списках он записывает, что «имел счастье выполнить работу по именному Его Величества поручению». Известно, что бронзовая статуя отливалась в литейной мастерской Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге, а авторская гипсовая модель ныне экспонируется в Государственном Русском