Глава 32. Падение ордена
Заря над городом алеет,
как будто небо пламенеет
огнём и кровью. Бьёт набат,
удары гулкие считая,
толпу на казнь созывая.
Вокруг – под тысячу солдат
у эшафота для охраны.
Стоят вельможи и крестьяне.
Ведёт изменников конвой:
всё братство, а магистра – первым.
Один сказал магистру: «Сэр, вам
не стыдно перед всей толпой!
Я верил вам, что вы в защите
нам не откажете. И я
надеюсь: вы освободите
в последний миг нас. Верю я!
[Грэнвиль]
- Я не могу, хоть я обязан!
Я, как и вы, цепями связан.
[Юноша]
- Мне восемнадцать! Вот семья
моя стоит пред эшафотом
и верят: я спасусь. Страшна
мне гибель! Мрак холодный. Что там?
Я верен вам! И вот цена?
Рыдая, к небу подняв взоры,
стоят одни в толпе людей,
иные же кричат: «Скорей
исполнить надо приговоры! -
Вослед гнилые помидоры
бросают в арестантов строй.
«Вперёд! Вперёд! – Кричит конвой!
Ведут вперёд приговорённых.
Советник Грэнвиля, Линдсей,
идёт за ним, сказав:
- Мудрей,
чем были вы, на горных склонах,
среди Шотландии полей,
не видел, я, таких людей.
Магистр, что вам надлежало,
как королю и как вождю:
спасти всех нас, своих вассалов,
и жизнь отдать за нас свою!
Вы так в уставе написали!
Я верил вам. Мне пятьдесят.
Но вы нас предали в финале
Спасенья нету! Нас казнят!
- Молчи! Ты принял сам решенье,
мне добровольно доверяв,
вступить в наш орден, наш конклав
- Жалею ныне в судный день я.
Как носит вас еще земля!
Вы даже и не попытались
спасти всех нас, никак, ни малость!
Одним – костёр, другим – петля
присуждены тут будут. Мы все
умрём, магистр, за вашу ложь!
[Магистр]
- За личный выбор! Не противься
судьбе и правде, Линдсей! Что ж
вступали в орден вы? Я разве
вступать кто-то либо заставлял?
Вопрос я трижды задавал!
Достойно хоть в последний раз вы
пройдите, лишь себя виня,
свои стремленья, не меня!»
«Молчать!» – Промолвила охрана,
ударив Грэнвиля штыком,
как и советника. Кругом
звучат удары барабана.
И вот они стихают вдруг,
и замирает Эдинбург
Народу говорит глашатай:
«Сегодня мы казним людей,
виновных в тысячах смертей.
Их тайный орден виноватый
перед державами тремя:
то – Англия, Шотландия,
а также Франция. Для казни
в столице мы Шотландской, - ведь
их орден выбрал без боязни
места своих собраний средь
шотландских гор, дабы стереть
величье королей монархий
Шотландкой и английской. Нет
прощенья для творцов анархий,
как нет безвластию побед!
У эшафота с одобреньем,
подняли люди кулаки,
кричали «Да!», смотря с презреньем
на орден. «Пусть умрут враги!»
Сказал, повысив тон, глашатай:
«Судья – народ, он – не предвзятый!
Людей ни в чём не упрекну,
храните всё же тишину!»
И ныне слово обвиненья
я англичанам передам.
Прошу вас, граф! Для выступленья
сюда теперь взойдите к нам.
Английский граф поднялся чинно
в руках со свитком на помост.
И замерли простолюдины
купцы и лорды, все едино.
«Увы, сей день для нас не прост!» –
Стоявши в меховой накидке,
Так начал граф. Он развязал
тесьму на приговора свитке
и громко гордо прочитал:
«В присутствии почтенных пэров,
синода церкви и крестьян
мне огласить приказ был дан
вину изменников. Примеров
подобных не было для стран.
Как представитель англичан,
даю приказ я вам, магистру,
вперёд из строя выйти быстро!
«Смерть, смерть!» – Кричало большинство
И вот два стражника его
толкнули в спину.
- На колени!
Врагу не будет искуплений!
Магистр поднял гордо взгляд.
«Трус! Трус! Предатель! – Рядом братство
кричит в оковах. – Пусть воздастся
ему за весь творимый ад!»
«Прошу молчать крестьян и сэров! –
Холодным тоном молвил граф,
Грэнвиля дальше обвиняв. –
Магистр братства тамплиеров,
из рода графов Ноттингем,
сэр Томас Грэнвиль, герцог Норфолк,
и как мы поняли затем:
МакГрэгор он же, – предал свой долг,
свершил черёд злодейств, измен
как пред монархом и народом,
так церковью, святым синодом.
Король английский, суверен
земель Шотландии отныне,
издал немедленный указ
казнить в присутствии всех вас
весь орден, предавший святыни.
Я ныне поясню вердикт:
Наш подсудимый и виновный,
предатель, на смерть осуждённый,
в международный был конфликт
как тридцать пять лет вовлечённым.
И суд в порядке двустороннем,
посредством сил обеих стран,
шотландцев, так и англичан,
собрал улики обличений
по ряду тяжких преступлений
приговорённого. Вина
была его заключена,
во-первых, в разжиганьях розни
меж двух граничащих держав.
В дворянский заговор вмешав
немало знати, строил козни
посредством лжи и колдовства.
Он орден основал сперва,
что тайным был и нелегальным.
Он церкви пользовался знаньем
для заседаний, план нося
затем воссесть на общем троне
шотландском и английском. Кроме
него толпа и братства вся
желала расшатать устои
монархий двух соседних стран.
К чему его сводился план? –
Везде анархию устроить!
И при поддержке большинства
шотландских и английский лордов,
народа сталкивал он два.
Причину войн и новых ссор дав,
Грэнвиль, как ордена глава,
содеял сотни злодеяний,
противных церкви и Христу.
Вину мы доказали ту.
Нашли мы книги для гаданий,
и для обрядов колдовских
в библиотеке братства. Их
мы вместо хвороста положим.
Еретиков сожжём на них,
и всех, причастных к братской ложи.
Судья приказ дал палачам.
И из мешков те высыпали
все книги, что они изъяли
с изображеньем пентаграмм.
- Кинжалы с чашами расплавим,
что в братстве также мы нашли, –
и зло сотрём с лица земли
и предадим чреде анафем.
Согласно короля приказу
Грэнвиль от церкви отлучён,
грехов прощения лишён,
и права исповеди. То же –
для всех причастных к братской ложи,
кто именован «тамплиер».
Передаю слова шотландцам.
Шотландский лорд промолвил вкратце:
«Второе, в чём виновен сэр.
Монарха нашего сверженье
устроил он и, без сомненья,
его подельники. Свершил
убийство герцогов из клана
МакЛелланд: сына и отца,
кто жизнь служили без обмана
монарху, людям, - неустанно
в стенах монаршего дворца.
Их род древнейший именитый
ставал Шотландии защитой
не раз. Погиб отец и сын
но с честью должной и отвагой –
Дано то личности не всякой,
носившей столь высокий чин,
как род МакЛелландов. Всё реже
встречаем мы таких теперь же.
- И слово я передаю
французам, – вымолвил глашатай.
Пройти я на помост дощатый
Прошу французского судью!
Итак, выходит пред всеми
в плаще и шляпе де Шарон,
и говорит народу он:
«Я в Эдинбурге в это время
затем, дабы судить врага.
Магистр Грэнвиль мне – мой дядя,
но связь родства – не дорога,
когда убил он власти ради
того, кто мне был верный друг.
(И люди ахнули вокруг)
[Август]
О нём сейчас вы говорили.
Уильям, сэр МакЛелланд он.
Не знаю: где его убили
ни как, ни места похорон.
Но дядя мой мне сам признался.
Мне очень стыдно то, что я
и сэр Грэнвиль – одна семья.
От уз родства я отрекался
пред ним, когда я, как судья
арестовал его и ныне
пред всеми отрекаюсь я!
Ты, Грэнвиль, предал все святыни!
[Магистр]
- А ты, племянник… ты – семью!
Ты предал клан МакГрэгор. Вкратце
скажу: теперь они – скитальцы.
[Август]
- Ответьте за вину свою!
Меня, Грэнвиль, не обвиняйте!
Двух стран народы! Мне внимайте!
МакГрэгор я, но всё ж француз.
Родился я не здесь, – в Марселе.
Но я шотландец и горжусь,
что правосудье я на деле
я доказал; что я – не трус!
[Магистр]
- Ты доказал своё тщеславье. –
И повод только – наш арест.
[Август]
- Поверьте, не искатель слав я.
Я расскажу про свой приезд.
Пять лет назад я был в Париже
и против Англии войну
я вёл, колонну не одну
солдат. Шотландия свои же
хотела земли защитить
и предложила нам, французам
взаимо-выгоду союза.
И знали все вы, стало быть,
что заключил союз Уильям
МакЛелланд. Две страны усилья
объединили для войны.
Но Грэнвиль дал приказ Монтгомри
(кто также в ордене их был,
а также, на французов горе,
в Париже при дворе служил
и был советником монарха),
чтоб он французов убедил,
что наш союз на грани краха.
Шотландцы, дескать, на войне
(в сраженье с Англией на море)
французов предали. И мне
известно стало это вскоре.
Из-за предательства того
объединённым королевством
вы стали с Англией.
Арест вам
свершить предателя сего
давно уж было надо! - Крикнул
в толпе один. Поднялся вмиг гул.
На то промолвил де Шарон.
- Народ, как мне велел закон,
я рассказал, что Грэнвиль сделал:
французской помощи лишил
шотландцев он. Народ свой предал
и дружбу давнюю разбил
он Эдинбурга и Парижа.
За то Грэнвиля ненавижу.
Из-за него Уильям мёртв,
мой друг. Скажу без лишних слов:
пускай же душу упокоит
его Господь, и удостоит
всех нас прощения грехов.
При тех словах перекрестился
и де Шарон, и весь народ.
И странный холод ощутился.
И дух Уильяма идёт,
невидим всем, на эшафот.
И стал он в сторону, почти что
на край, где судьи все стоят.
Забили в барабаны трижды.
И факелов разнёсся чад.
Глашатай молвил пред народом:
«Исполнить время приговор,
приказ, одобренный синодом.
Вести Грэнвиля на костёр!»
И де Шарон промолвил Жаку,
от места казни отойдя:
- Мой друг, мне кажется, однако,
что здесь Уильям. Мне хотя
и странно...
[Жак]
- Если дух бессмертный
пришёл, то пусть тебя простит.
- Я больше не держу обид. -
Ответил призрак незаметный.
[Август]
- Надеюсь, видишь ты, Уилл,
что сделал я во имя дружбы
И сладить с совестью мне уж бы!
Надеюсь, ты меня простил...
Взглянул он на помоста брёвна.
В цепях, под стражей, хладнокровно
восходит Грэнвиль на помост,
толпой народа осуждаем,
но волей, будто несгибаем,
хоть раны тысячей борозд
от адских пыток кровоточат.
И барабанный ритм грохочет
тяжёлым гулом. Вот он смолк.
Перед толпой сказал Грэнвиль:
- Скажу одно, что я свой долг
исполнил так, как должен был.
Не дали права мне сказать
слова последние толпе.
Но сам могу я право взять,
Ведь знак монарший на гербе
моём красуется, ведь я –
МакГрэгор.
Ахнула толпа.
[Грэнвиль]
- Да, я шотландец! Без сомненья,
я благ Шотландии желал,
задумав стран объединенье.
Но я двум странам присягал.
Пусть я шотландец по рожденью,
я всё же Англии вассал.
И я служил по убежденью.
Но страшно то, что для страны,
которой душу я отдал
и жизнь, те жертвы не важны.
[Судья]
- Вину публично ты признал!
[Грэнвиль]
- Пред смертью буду я правдив.
Мне больше нечего терять.
Да, я имел дар – колдовать.
Но я – не тот, кто преклонив
колени, будет умирать.
Не каюсь! – Можно записать!
Все люди ахнули опять.
- В последнем слове я – пророк!
И, посему, я предскажу,
идя ко смерти рубежу:
шотландцский люд, над вами - рок!
Свобода ваша – призрак лишь.
Не быть шотландцам вольными,
английских войск не победишь,
хоть сотню лет и войнами
объяты будут, всё же в тишь
сдадитесь, в мирные года.
Отплата ближе, господа,
чем вы представить то могли!
А орден наш с лица земли
стереть (пытайтесь хоть) не смочь.
И не изгнать нас, знайте, прочь
приказом жалких королей.
- Покончить с ним! Поскорей! –
Велел король. – Еретики!
Я права речи не давал
тебе, Грэнвиль!
[Грэнвиль]
- Но вопреки
твоим запретам я сказал.
Ты глуп, казнить всех нас веля,
Твои старания пусты!
Идут на смерть за короля,
но этих жертв достоин ты?
Пускай прольёшь ты нашу кровь,
но орден возродится вновь.
Не от конкретных всё людей
исходит, от державы всей!.
Твоя монархия падёт!
И править будет всей страной
сенат-парламент и народ, -
не ты с поддельной добротой.
и ты не будешь им судьёй.
Король, традициям как дань,
как символ Англии, в тени
вести бесцельно будет дни.
[Кто-то из толпы]
- Непобедим король!
[Грэнвиль]
- Да впрямь!
Народ несведущ и упрям!
- Грэнвиль, предатель, замолчи! -
Ему скандирует толпа. -
Скорей придите палачи.
[Грэнвиль]
- А ваша выходка - глупа!
Не предал я шотландцев! Нет!
Я просто будущее знал
И победителю обет
на благо общее воздал!
Вся власть исходит от людей,
а не от трона одного.
Вся власть исходит от идей,
а их поддержит большинство.
Не сможешь их остановить,
хоть полстраны велишь казнить!
Судьбы решенье таково.
Король, прими и подчинись!
Но то, что сделал ты со мной
прощенья не имеет ввек!
И проклят будешь ты судьбой
среди своих всечасных нег!
***
Восход раскрасил алым высь.
И вяжут Грэнвиля к столбу
[Грэнвиль]
- Король, проклятий берегись!
Не смей скрываться за толпу!
Запомни то, Плантагенет:
тебе лишь править пару лет.
Придёт Тюдор N лет спустя,
С престола род весь твой сметя.
И тут магистр проклял всех.
[Король Англии]
- И это – твой последний грех. –
[Грэнвиль]
- Я не прощу вам мук своих!
Зажгли уж факелом костёр.
Грэнвиль испуганно притих.
Не от того, что приговор
исполнен, нет, не смерти вид
пугает, не итог, что скор.
Алистера встречает взор.
На этот раз всё братство зрит
его. А здесь народу – тьма.
Неужто все сошли с ума?
О нет! Реален тот визит.
Нездешний будто он судья.
Ступает гордо, говорит:
«Вот месть для ордена моя».
Его лишь братство видит, а
король не видит и толпа.
Приказ Алистер отдаёт,
воздевши руку вверх. Палач
К столбам изменников ведёт.
[Алистер]
- Цена – во смерть былых удач.
Теперь мы квиты. Равен счёт.
Моя жизнь стоит ваших ста.
Под небом хмурым эшафот.
Десятерым петля свита,
иных костёр позорный ждёт.
[Кто-то из братства]
- Проклятье! Козни колдовства. –
Их страх смертельный оковал.
Звучат Алистера слова
(над всеми он торжествовал):
«Гореть вам вечно – и тогда
уплата мною принята».
И взвились высоко костры,
взметнулись петли, топоры.
Уильям сбоку наблюдал,
как площадь застилает дым
(Был дух его для всех незрим).
Бесстрастно смотрит адмирал
на казни Август де Шаррон.
Им клан родной не пощажён,
Но друг единственный отмщён.
Алистер гордо наблюдал,
Скрестивши руки. Свысока
Людей он взорами смерял
С бесстрастием, наверняка.
Отца и сына души взглядом
не обменялись. В стороне
стоял Алистер. Вильям рядом
с друзьями в скорбной тишине.