Поднимая бороду гордо,
я по дёрну скребу ногою,
а вокруг такие же морды,
но не этим я обеспокоен.
Не сидится собаке на сене,
не летается голубю вольно,
не коробится гроб воскресеньем.
Для чего же крестили продольно?
На религию вновь аллергия
- проступают анастигматы,
расчесали крестами равнины
верноподданные ренегаты.
Снова дрыхнет Илюша на печке
под батрацкие драки, да, порно,
и за печкой лежит его Стечкин,
среди банок и пачек попкорна.
А из выпертых форм Аполлона
на скалистые плеши кубизма
выпадает могильное слово
переношенного конформизма.
Дело было ходили по мукам,
по проблемам, да, по решеньям,
и тянули друг друга за руки,
да, ещё за грудки - принужденьем.
И хулили чём свет колокольни,
и плевали на преисподню,
и молились на «Звёздные войны».
И к чему я всё это припомнил?
Теперь слёзы пропитаны водкой,
по утрам мир, одутловато,
проплывает копчёной селёдкой
по глазёнкам из стекловаты.
Через пиксели сит и дуршлагов,
через копоть от башенной саги,
через вертела майских аншлагов,
да, по вертепам в рай тихой сапой.
Я прослышал про богову лапу,
что карала от Ноя до Хоя,
и про ставку святого отката,
чтобы он всех оставил в покое.