На сырой земле
нет места для двоих влюблённых.
Сердце угольком раскалённым
отдалось золе,
а душа — ветру;
и он унёс её далеко,
туда, где спокойно и легко.
Привнося лепту,
люди никогда
не думают о нужде других.
Но о том, как смыть все грехи их,
пред путём «туда» -
денно и нощно.
В этом, собственно, и парадокс:
те блестят, а те смывают лоск
водой проточной.
Сколько их было:
этих «святейших» гуманистов,
что писали о любви чистой.
Печаль-этилом
я её с себя
стёр, смыл, вычистил отовсюду.
А она своего приблуду
вспоминать, скорбя,
всё заставляет.
Он думал, что снег, как зимою
выпал, так апрельской порою
весь и растает.
Но всё не так, как
нам представляется в голове.
Я вот вчера утонул в траве
и глядел на мрак.
И этот момент
стал для меня, пожалуй, лучшим,
вдруг промелькнув кадром потухшим
старых кинолент.
На сырой земле
нет места для двоих влюблённых.
Стихи угольком раскалённым
пишу на стекле.
Знай: правды нету.
Человечность порождает жизнь
бесчеловечных, летящих вниз,
к Аиду в Лету.
Стихи — это мой,
такой вот, извечный опиум.
Вновь здесь бездумный коллоквиум
над моей душой.
Всем встать. Суд идёт.
Терзают моего сердца мысль,
всё ищут какой-то скрытый смысл.
Эх, глупый народ!..
Взгляни в зеркало:
посмейся вдоволь, потом поплачь.
Суд судом, только зачем палач -
терзать некого.
19.06.19.
Максим Кукоба