Бытие толщеводное неизбывно да окаянно.
Плеск за всплеском трагедии льются из акваторий.
Но что беды прудов по сравнению с океаном?
Он, взывая к любви, ненасытности смерти вторит.
Где упорство непотопляемых, суть, громадин?
Кончат ли мелкодонки попыток утлость?
Не за слабых здесь ропщут воды, трепещут ради
Диска-буя, всплывающего под утро.
Загребают меня, изныривают и тонут…
Отчего вы себя не побережёте?
И от вас лишь несчастий всё шире тонны,
Тяжелее всплывает уставший жёлтый...
Я давно не река. Растеклась непомерной массой.
Помню где-то оставила я кого-то.
Поднимаюсь волнами, но раз за разом
Соляными годами, женою Лота
Обрываюсь в себя безответно и растворяюсь,
Не разведав, в какой чужой предпочёл тонуть ты.
Чёрен ил ее, беспросветна и тинна завязь
Сердца жалкого. На моей хоругви
Круглобоко бушует румянец лавы,
Пену дней выпаривая нещадно,
И вышёптывая тебя из пучин бесславных…
Но надежда опять нелюбимым, уставшим чадом
Оседает закатом в ледовитые мои руки.