Вечером перед сном хорошо подышать свежим воздухом. Спадает жара,
стихает ветер, замолкают птицы, редеют прохожие, перестают визжать и стонать автобусы.
Загораются фонари . Смотрю на их длинный и стройный ряд, тянущийся вдоль дороги влево и вправо от меня, стараюсь определить, который из этих желтоглазых, сквозь густую зелень постоянно волнуемых ветром деревьев, светит в моё окно. От его света по стене ночами пляшут и колеблются тени, рисунок которых никогда не повторяется.
Засветились окна домов, посвежел воздух, от стен, днём нагретых палящим солнцем, повеяло теплом, как от печки, к которой можно уютно прислониться и погреть руки и спину.
Когда-то давно- давно,до войны, в доме,в котором мы жили, в комнате была тёплая печка , облицованная голубыми блестящими изразцами . Описать её не могу, не знаю и не помню. Почему-то только изразцы и запомнились.
А у бабушки в доме была печка – голландка называлась. Поставлена на кирпичной подушке, сложена из кирпича, круглая, до потолка, снаружи была обшита жестью и посреди комнаты возвышалась, как башня или тумба . Дедушка покрасил её в зелёный цвет. Тёплая такая печка. Топилась она дровами. От неё в доме всегда было тепло. А вокруг она была обвязана верёвочкой, под которую мы с сестрёнкой просовывали свои мокрые от снега варежки.
В кухне дедушка сложил русскую печь. В ней на шестке бабушка варила еду в чугунке. Или, накрыв чугунок сковородой, рогатым ухватом продвигала его глубоко внутрь прогоревшей печи, и там, в её тепле, всё, что в нём было, вкусно томилось и долго оставалось тёплым : и щи, и красная, и белая свёкла, и пшённая каша, которую ели или с маслом, или с молоком. И варились раки.
А широкий верх печи назывался лежанкой. Очень тёплое место.
Была на моей памяти ещё одна настоящая русская печь, но её по назначению уже не использовали, а на лежанку сваливали вещи, которые переставали быть необходимыми совсем или до поры-до времени . Позже её сломали , на её месте сложили компактную печь с чугунной плитой, с конфорками - это такие кольца, укладываемые одно на другое по размеру, смотря от размера дна посуды, в которой готовилась еда, и с духовкой. Топилась и дровами, и углём (карагандинским, антрацитом или спрессованными брикетами). Иногда верх плиты раскалялся до красного цвета.
Позже, в пору газификации, и её убрали , сложили круглую, на подобие голландской, и нагревалась она газом. Прогресс!
Ну , вот, потянулась ниточка….
Дедушкин сад... Я помню каждое дерево в его саду и, бывает,что хожу по его дорожкам в своих снах… Вот малинник, вот вишни,вот вкусные сливы, вот груша. Дедушка называл её дулей. А напротив неё яблонька- преснушка, а вот белый налив, вот яблонька с прививками, вот ещё яблонька, а чуть поодаль от неё развесистая китайка, на ней всегда много маленьких яблочек китаек на длинных черешках. Бабушка из них варила варенье . Черешки не отрезала специально, чтобы за чаем удобно было брать за этот хвостик почти прозрачное, янтарного цвета, яблочко, В конце сада, за забором, большой, как футбольное поле, всегда заросший зеленой травой, луг. по весне, в пору половодья, заливаемый волжскими водами, выходящими из берегов, почти до границы дедушкиного сада, а иногда, и за её пределы.Иногда через широко друг от друга прибытые доски забора ,можно было проникнуть на этот луг, и тогда мне казалось, что я попала в какой-то совершенно другой мир,как Алиса в страну чудес.
В те годы, во время паводка, Волга разливалась широко, вода заходила в город, и низменные места в городе затопляла.
Недалеко от бабушкиного дома была фабрика,территория которой была огорожена высокими досками. Люди называли ее "Кошмовалкой". Вода
доходила до её забора, затопляла двор и даже много позже, много лет спустя, на её деревянном заборе оставалась полоска, как ватерлиния, по которой можно было определить высоту уровня паводковой воды.
Теперь паводки остались в прошлом, построена Волжская плотина, вода направлена в нужное русло и заходит только в те места, которые ей определены планом, проектом.
Мне приснилось однажды, что в родном городе иду на набережную Волги! А на пути вдоль всей набережной преграда из кирпичей-ракушеблоков. Они навалены высокой, белой, продолговатой кучей, и я начинаю карабкаться через неё, потому что знаю - там, за этой преградой, Волга, и сейчас я ее увижу, её широкий и неоглядный разлив! Преодолеваю преграду, вытягиваю шею, скорее, скорее! И что вижу? - Волги нет. По глубокому дну течёт слабенький ручеёк. Люди сидят, смотрят, а я в недоумении спрашиваю: « А куда делась Волга? И будет ли в ней вода?». На что кто-то говорит с досадой в голосе: «Вода будет, но не скоро». Вот такие чудеса.
А ведь она, и правда, мелеет. И средства массовой информации говорят об этом факте открыто.
А как упал уровень Урала , и как далеко от привычной береговой полосы отступило Каспийское море….
Куда же уходит , куда пропадает вода? Хочется верить, что это природный цикл, и что всё вернётся на круги своя, но, судя по тому, как интенсивно опустошаются недра , выкачиваются нефть, газ и другие богатства земли, случится это не скоро... Природа не терпит пустоты, и все туда?
Вот, а начала от печки.
28.06.2019 г.