Париж.
Париж популярен для туристов в любое время года. Особенно весной, летом и осенью, когда везде не протолкнуться. Зимой их становится меньше. Зима - для парижан. Прохладная плюсовая погода с лёгким моросящим дождём, больше похожего на морось. В солнечные дни воздух от этого наполнялся свежестью. Эжен и Аннет любили бродить по улицам города при падающем снеге. В этой зимней сказке им было уютно, хотелось посидеть в своём излюбленном бистро, за столиком у окна, с чашечкой горячего шоколада, полюбоваться на спешащих прохожих. Потом выйти на улицу и брести тихим шагом домой.
Зимний Париж раньше дарил много радостных дней. Теперь сердце Эжена разрывалось от страха за любимую. Стали случаться приступы внезапной слабости. Аннет не была беременна, как это предположила в новогоднюю ночь Дилетта. Первые обращения к врачам указали на заболевание крови. Андре поместил её в свою клинику. Проведённый консилиум подтвердил серьезный диагноз, услышав который, Эжен кинулся к отцу с мольбой любой ценой спасти его любимую.
- Отец! Спаси её! Найди ей донора, как говорят профессора. Начни с меня, - говорил, а сам сжимал кисти рук отца. В какой-то момент стало больно, и Андре, высвободив ладони, стал поглаживать сына по голове, понимая, насколько сейчас ему нужна поддержка.
Время стремительно побежало вперёд, но поиски донора не приносили необходимый результат. Все друзья и знакомые прошли тестирование, но ни один из них не подходил в качестве донора для Аннет.
Эжен всё своё свободное время проводил рядом с любимой. Он сильно похудел, его взгляд скользил по предметам, не видя ничего. Редко бывал на улице, домой приходил поздно и сразу падал спать. Утром с отцом уезжал в клинику, на работу ходил с большой неохотой. Коллеги старались не задавать вопросов.
Родители Аннет сразу же прилетели в Париж. Целыми днями проводили время у постели дочери, стараясь не показывать своё отчаяние. Все свои слёзы Алба выплакивала на плече Амато, никому их не показывая. Они оба старели на глазах. Их цветок, их девочка, родившаяся на счастье, погибала и они были бессильны что-либо сделать.
Запросы в крупные медицинские центры не принесли желаемого результата. Аннет таяла на глазах, но всячески подбадривала мужа и родителей:
- Я верю, мои дорогие, что наступит день и мне найдут донора. Андре так много делает для этого.
Иногда ей становилось лучше и Эжен катал жену на коляске по скверу клиники.
И когда не осталось надежды, из клиники на другом конце земли пришёл факс, что найден идеальный донор для Аннет и он вылетает в Париж незамедлительно. Имя не было сообщено, лишь сказано о сопровождение его надёжной охраной, положенной ему по статусу. От вознаграждения донор отказался напрочь. Андре терялся в догадках, кто бы это мог быть и почему этот человек отказывается от вознаграждения. В аэропорт поехал встречать сам, с нетерпением вглядывался в незнакомые лица, пытаясь угадать, кто из них донор. Каково же было его изумление, когда к нему подошёл брат Урсулы, падре Антонио, и спросил:
- Андре, дорогой, как она? Я не опоздал?
- Падре Антонио? Кто из этих молодых людей будет донором? - спросил Андре, не отвечая на заданный вопрос, вглядываясь в лица парней охраны.
- Донором буду я, профессор Шульц, а не эти парни, - тихо ответил Антонио.
- Вы? - оторопел от услышанного Андре. - Как вы? Это, это...
- Непостижимо, хотите вы сказать, дорогой Андре. То божий промысел! Но не будем терять времени на это. Я всё расскажу потом. Сейчас надо быстрее в клинику, - ответил Антонио и поспешил к выходу.
В один из дней персонал и пациенты клиники увидели спешащего по коридору католического священника, в красной мантии и красной шапочке, за которым следовали два охранника. Он был сед, с красивыми, как у ангела, глазами, в руках у него были чётки, а губы шевелились, и было понятно, что он читает молитву. Женщины тихонько восторгались неземной красоте и представляли его молодым, хотя и сейчас он был божественно красив.
Эжен находился в палате жены, когда дверь открылась и они с Аннет увидели седовласого священника, в котором не сразу узнали Антонио. Он стоял молча у двери, разглядывая молодую пару, потом, словно опомнившись, произнёс:
- Главное всё успеть, дитя! Главное успеть! Ты должна жить долго за нас двоих в мире счастья и любви, моя радость! Мне поздно стало известно о твоей беде. Да простит меня Боже, но я это узнал из исповеди одной прихожанки. Это была долгая исповедь-покаяние человека, совершившего много зла за свою жизнь. Но об этом потом! Мне пора, я здесь сдал все необходимые анализы повторно, наши врачи не ошиблись, всё будет хорошо.
Он также быстро исчез, как и появился. Эжен и Аннета были ошеломлены. Возникало много вопросов, отвечать на которые было некому. В палату пришёл Андре, он был очень взволнован:
- Непостижимо, девочка, твоим донором станет кардинал. Его преосвященство Антонио прилетел из далёкого, затерянного мира. Его перелёт в Париж длился долгих двадцать часов, но он ни минуты не захотел тратить на отдых. Он обещал всё рассказать потом, после пересадки. Операция назначена через десять дней и тебе, Аннет, надо хорошо выспаться. Эжен будет в клинике, мы никуда не уйдём. Как он узнал? От кого? Я говорил с Урсулой, она не сообщала брату. Его загадочное появление необъяснимо.
За десять дней до планируемой трансплантации врачи готовили донора и реципиента. Антонио и Аннет много общались. Они говорили обо всём и ни о чём. И он, и она, понимали, что их влюблённость осталась далеко позади. Она рассказывала о своих родителях, брате, своей учебе. Он о жизни там, в далёком мире, о природе тех мест, о своей службе, о прихожанах.
Наступило утро дня операции. Первым в операционную забрали Антонио, он был бодр и весел. Аннет улыбалась всем, но в глазах её был виден страх.
Как же ты исхудала, славная девочка, - подумал Антонио, увидев Аннет в палате. - Если потребуется, то я отдам за тебя жизнь. Ты должна жить, мой прекрасный цветок, быть счастливой и любимой. Пусть всё прекрасное, что не довелось испытать мне, будет в твоей долгой жизни.
Время тянулось медленно. Эжен сидел рядом с операционной, Андре периодически выходил к сыну, рассказывая о ходе операции, которую проводил известный в мировой медицине профессор из Германии, приглашённый им.
С Сардинии прилетела Урсула, узнав о брате. Она сидела рядом с Эженом, успокаивая его, говоря о превратностях судьбы:
- Прости, Эжен, мой брат очень любил Аннет. Он прекрасно понимал ситуацию, но заставить сердце не любить, был не в силах. Слишком тяжёлым для него стал выбор между служением богу и своей любовью. Для этого нужны большие силы. Ты молод, придёт время и всё поймёшь.
Когда Аннет и Антонио развезли по реанимационным палатам, то Урсулу и Эжена Андре пригласил в свой кабинет. Профессор, проведший операцию, несмотря на свою усталость, подробно всё рассказал. Он был уверен в положительном её исходе.
- Девочке повезло! Донор просто идеально подошёл. Такое совпадение встречается редко, всегда есть риск, а здесь я увидел радужную картину. Теперь уход и ещё раз уход! Признаться, был поражён, узнав сан донора. В моей практике это впервые. Запомнились его слова, он просил спасти девочку при любых обстоятельствах. Прилететь с другого конца планеты! Я многое видел в своей жизни, но этот поступок заслуживает награды, а ею может стать только полное выздоровление моей пациентки, - устало попивая крепкий кофе, делился он своими мыслями. - Впереди у девочки тяжёлое время, ей нужна ваша поддержка. Её необходимо оградить от любой инфекции.
Пролетели первые три недели. Антонио и родители Аннеты жили в квартире Эжена. Самочувствие кардинала было прекрасным. Он оформил бессрочный отпуск по службе, ему пошли навстречу, узнав причину. В палату к Аннет вхожи были только Алма и Эжен. Амато улетел домой. Антонио и Аннет разговаривали долгими часами по телефону.
В начале июня, собравшись у Эжена, все с нетерпением ждали рассказа кардинала о его появлении в Париже в самый нужный момент, когда все уже отчаялись и не ждали помощи. Свой рассказ он начал издалека.
- Жизнь далеко от родных мне людей была очень тяжкой. Меня окружало много людей, но я оставался одиноким. Постепенно стал привыкать к месту, где служил. Меня полюбили прихожане, стремясь исповедоваться именно у меня. Состоятельные люди жертвовали огромные суммы. Я хотел отказать в аудиенции одной настойчивой особе, желающей исповедоваться именно мне, но когда узнал, что она инвалид, то решил выполнить её просьбу. Мне с трудом удалось выслушать её исповедь до конца. Мой язык не поворачивался сказать ей нужные слова по окончанию. И впервые я подумал о необходимости внести изменение, позволяющее в исключительных случаях нарушать тайну исповеди. Уходя, эта особа, прощаясь, сказала всего несколько слов, от которых моя жизнь потеряла смысл: - "Ваша возлюбленная, кардинал, которую теперь все называют мадам Аннета Шульц, скоро умрёт. Ей тщетно ищут донора костного мозга, но не могут найти...". Дальше я уже не слышал её, до меня доносился её крик вслед, но я покинул храм, направляясь в медицинский центр, - немного волнуясь, рассказывал Антонио.
- Простите, господин кардинал, как зовут эту особу? - задал вопрос Эжен. - Кого мне благодарить в своих молитвах? Вы упомянули раньше о её инвалидности. Я готов оплатить её лечение в клинике папы.
- У меня просьба ко всем вам, мои дорогие. Давайте, на время выздоровления Аннет, забудем мой сан. Зовите просто Антонио, хочу почувствовать себя единым целым с вами. Особу зовут Нарелла, что означает - светлая, но пусть вас оградит судьба от встречи с ней. Судя по сумме, пожертвованной нашему храму, она очень богатая особа и не нуждается в чьей-либо помощи. Когда я улетал в Париж, то увидел её в секторе на рейсы, улетающие в далёкую Аргентину. Её сопровождали четыре охранника, они очень спешили улететь. Запомнился её взгляд в мою сторону. Он был наполнен ненавистью. Лицо этой особы очень приятно для взора, но глаза...
- Глаза дьявольские, дорогой Антонио, - тихо произнёс Андре. - Сколько имён сменила Фрида за свою жизнь. Сколько стран посетила она, прячась от правосудия. Сколько зла она несёт людям и сколько ещё людей получат удар в спину. Я тут недавно прочитал статью в журнале, где автор под псевдонимом делился успехами в вопросах пересадки органов, и вскользь оговорился, что и лица можно заимствовать у доноров ...
- Выходит, Андре, у той пациентки из Бразилии свои только глаза, - промолвила Вероник, кутаясь в тёплый шарф в тёплый летний вечер. Обрисованный ей образ Паулы полностью совпал с обликом женщины, которую исповедовал кардинал.
А Париж принимал гостей со всего мира, наступала самая горячая туристическая пора, когда улицы и бульвары города наводняются толпами приезжих со всех стран мира. Июнь - это не май, дарящий настоящий карнавал цветения. Каштаны, с их великолепными свечами, окутывающих город волшебной розовой дымкой, когда воздух настоян на источаемых ими божественных запахах, способный вскружить голову каждому, в особенности, парам, питающим друг к другу нежные чувства.
Июнь создан для неспешных прогулок по садам, тенистым аллеям и просторным паркам, катанием по Сене. Газоны и лужайки становятся излюбленным местом для семейных пикников, для принятия солнечных ванн.
Эжен ничего этого не замечал. Он жил надеждой на выздоровление любимой, которая по прежнему оставалась в закрытых помещениях клиники во избежания малейшей инфекции, но выздоравливающая, что радовало безмерно всех. Лишь в глазах кардинала Антонио спряталась лёгкая грустинка. Ему вскоре предстояло возвращаться в свой мир, столь далёкий от Парижа, в который он влюбился и не мыслил жизни без него.
Продолжение следует...