Мой друг, вывожу эти строки,
Дабы время твое отнять, вероятно,
Но и пусть бы они столбом одиноким
Чернели с листа, все в кофейных пятнах.
Но и пусть бы они на столе затерялись
Меж счетов и справок, что кипами валятся,
Лишь бы только, по сотням миль скитаясь,
Не вернулись обратным адресом.
Лишь бы только добравшимся всё же,
Не почить им на дне среди прочего
Мусора, мне не надо наград дороже,
Но и дешевле не надо бы, впрочем.
Мне не нужно и знаков свыше,
И теперь хоть стреляться, хоть вешаться,
Да соседям моим повезло б услышать,
Как мое самолюбие тешится.
Ведь вообще все спокойно и ладно,
Разве только, не скрою истины,
Столь гнетущей, больной и досадной,
Ты теперь мой читатель единственный.
А ведь помню, бывало, костьми лягу,
Чтоб удачной рифмой себя порадовать,
Честно вкладывал душу в бумагу,
Но как быть, коли нечего вкладывать?
Впрочем, будем честны, потрепало и дружбу,
И самих нас изрядно задело,
Так чего удивляться теперь, обнаружив,
Что не все в нас добралось целым?
Ты утратил свободу под гнетом рутин,
Там, где кольца скрепили два полюса.
Я же, кажется, в самом начале пути
Растерял последние волосы.
Ты гадал, что под ними, злость копилась?
Может, страх прольется, усталость?
Но под ними, увы, скажи на милость,
Столько лет пустота скрывалась.
Вот ответ. Как мотив для письма прими,
И за сим я не смею боле
Тратить время твое на пустяк, mon ami,
Лишь постскриптум себе позволю.
Под лапшу разок не подставив уши,
Не заметив и гул машин, поверь, я
Сегодня впервые в жизни слушал,
Как красиво шумят деревья.
Я сегодня как будто дома,
И нет в мире мне слов дороже,
Но по ниточкам-рифмам, по строчкам новым
Я, пожалуй, скучаю всё же.