Я родился в ноябре пятьдесят восьмого, и моё детство пришлось на шестидесятые годы прошлого века. Уверен, в том же году и в том же месяце родилось множество хороших и не очень хороших людей. А ещё среди моих ровесников имеется как минимум одна знаменитая книга. В 58 году вышла в свет повесть К.Паустовского, Время больших ожиданий. Посвящена она другому времени, но название её как нельзя лучше подошло шестидесятым.
Между прочим, вычленение исторических процессов - дело скользкое и неблагодарное. Так лично я склонен озаглавить "большими ожиданиями" семидесятые годы, эпоху моей собственной юности, но народ, называвшийся тогда советским, испытывал соответствующие томления на десять лет раньше. Что тут скажешь? Я был ребёнком, а ребенок не ожидает и не мечтает, для этого нужен хоть какой-то жизненный опыт, точка отсчета, а не туманность. Он - фантазирует. Отлично помню, как представлял себя сказочным героем, одним из тех, о ком пишутся книжки, снимаются фильмы и складываются песни. Еще я представлял себя взрослым, сороколетним мужчиной. Больших возрастов моя фантазия не достигала. Ее горизонт ограничивался сорока годами. Дальше простиралась смерть, и мне нравилось представлять себя мертвым в убранном живыми цветами гробу. Вот, смех, я еще даже не догадывался о существовании латинских поговорок, но уже знал, что о покойнике никто кривого слова не скажет.
А с большими ожиданиями дело обстояло просто. Чтобы о них узнать не нужно было заглядывать в книгу, достаточно было открыть окно.
Рядом, рукой подать, находились почти освоенный космос, почти обставленная Америка, "коммунизм в двухтысячном", то есть вещь тоже почти устроенная, а так же поставленный на службу человеку расщепленный мирный и почти мирный атом.
Что ж, время это миновало и быльем поросло. Лично у меня осталось лишь несколько не вполне объяснимых привычек.
Так до сих пор я обожаю ходить под дождём
без зонта, и если это возможно, босиком.
Говорил же, я ноябрьский, и моя стихия - вода.
В детстве мне казалось, что все люди подчиняются водной стихии, ибо все без исключения любили
танцевать под дожем.
А мамы запрещали нам это, объясняя возможностью радиоактивного заражения.
Господи, какими смехотворными нам казались полвека назад опасения эти!