Я не люблю московскую жару с приступами грохота.
К кому нестись на Яузских дворах — поближе к Звоннице?
Такое помнится: во мне соблазн нечеловечий,
Под хохот озорной толпы в глазах мелькают встречи.
Спускается молва на каждый град про райские харомы.
В имперский храм пока я вхож, хоть он и разоренный.
Я слышу вновь оттуда ставен треск и сводов хруст,
Стою один, я там же клялся, что к своим вернусь.
На первый раз республик стон совсем бесчеловечен.
В цигейках, мраморных блюдах хоронят вечность.
И это все, что все же дать в букете прежних уз?
Милейшей брошкой впился в шею дружеский конфуз.
Но если так...мое плечо тебе как символ брата.
Отдать всего за это все своим сукном бушлата.
В ушах прохлада колких муз и надоевших фраз,
Я — черный пес и Петербург сдается, видя нас.
Как преферанс — игра дается жестче утомленным.
Сказать "сыграл" — вот это пас, моя борьба у трона.
В его локтях, его чертах сокрыто слишком много,
Боюсь нарочно навредить, моля тебя как Бога.