«Правду говорить легко и приятно» (с). Потому с удовольствием объясню, почему мой выбор оказался именно таким. Так получилось, что мне довольно часто выпадает честь судить разные поэтические состязания и читать-читать-читать стихи – и выбирать, конечно. Так я постепенно сформулировала для себя несколько очень субъективных мотиваций – почему именно это стихотворение, а не какое-то другое (которое, быть может, выбрали все остальные судьи).
В сущности, таких принципов два – «это моё» и «автор удивил». С первым всё не так просто – меняюсь я и меняется то, что мне близко здесь и сейчас. «Это моё» - то, что запомнилось, то, что я унесу с собой дальше – как цитату, как образ, как отдельное слово, как звук. Чем дальше путь – тем внимательнее относишься к тому, что берёшь с собой, тем тщательнее отбираешь свою ношу. «Моё» – это иногда единственный образ, мысль, даже слово, неуловимое дуновение, остающееся после прочтения.
«Автор удивил» - это то, что не моё, но вызывает уважение и интерес. Надо же, как увидено и услышано! Я так не могу, да и не хочу, наверное, - но ведь здорово!
В число выбранных мной стихотворений попали и «мои», и «удивительные» - так что баланс соблюден, я надеюсь*.
18. Аня Сироткина «Боль несу...» http://www.stihi.ru/2018/12/27/9743
Может быть и мы когда-то сгинем...
Только не сейчас. Слетятся сны -
и уже отчетливей на синем
абрис абрикосовой луны.
Ярче станут запахи и знаки.
И опять заметишь за собой -
боль несуществующей собаки
явственней, чем собственная боль.
------------------------------------------
Писать коротко – трудно. Потому что в коротком стихотворении каждое слово весит больше, что в объемном тексте, оно на виду, просвечивается со всех сторон. В этом стихотворении есть зримый образ в первой строфе (даже с небольшим звуковым вензелем «абрис – абрикосовой») и трудно выразимое ощущение во второй. Мне немного не хватило языковой точности, но стихотворение запомнилось – последними двумя строчками и заключённой в них эмоцией.
21. Анна Германова «Что за лестница крутая...» http://www.stihi.ru/2019/01/30/951
Что за лестница крутая,
рябь страниц по всей судьбе,
переплётов ветхих стая,
лепет горних голубей?
Кто в ночи моей Иаков,
моему ковчегу Ной,
козье стадо в пёстрых знаках,
древних лоций перегной?
Кормщит правнук Ибрагимов,
декабрю крестовый брат,
через питерскую зиму
на халдейский зиккурат,
пролагает тяжкий волок
по январской целине,
по ступеням книжных полок,
дай-ка, просит, руку мне,
да поднимемся повыше
по строительным лесам,
может, там ещё подышим
сквозь воронку в небесах?
Здесь морочит нас морошка,
трудной смерти маета,
да серебряная ложка
у разорванного рта.
---------------------------------------
Чтобы писать о Пушкине (вообще о классиках) – надо быть смелым, даже дерзким. Что уж говорить о смерти поэта… Задача тяжела тем, что легко скатиться в пафос и общие места – либо напротив, изобразить что-то настолько отстранённое, что сразу и не разберёшь, что хотел сказать-то хотел мил человек сочинитель. Здесь, на мой взгляд, автор прошёл по тонкому канату – и не сорвался.
22. Симон Слуцкин «Скажи мне, воробушек» http://www.stihi.ru/2018/08/04/3031
________ "А он мне: - Подальше от снега,
________ Подальше, неистовый Скальд!"
________ Роальд Мандельштам.
Лабарум латыни безлистных ветвей
и низкое красное солнце.
Скажи мне, хозяин зимы - воробей,
где римская сила куётся?
Где белая кость не ложится на мель
в триремные трюмы Пальмиры,
и пот ветеранов, копьё и кремень -
прославили Рим на полмира,
и стрелы дакийские гнут тишину
по насту сухой переправой,
а всадники долго уходят во тьму
другой обнищавшей державы?
Где пилят Пилаты поместный бюджет,
торгуют палёным товаром
и люд императора любит за жест -
"соси средний палец, коварный".
Где прочие знаки не примет народ,
вскормлённый имперской волчицей.
Скажи мне, воробушек, плут, обормот,
что ищешь ты в снежной столице?
----------------------------------------
Эпиграф здесь даже лишний – мандельштамовские интонации настолько узнаваемы, что иногда даже возникало сомнение, не сам ли классик вселился в автора на время? Но нет, не он, конечно… Четвёртая строфа, на мой вкус, спекулятивна фонетически (и не только) – «пилят Пилаты… палёным». Аллитерация – приём хороший, но здесь, имхо, она избыточна. Но умение говорить по-мандельштамовски впечатлило, правда.
31. Лана Юрина «Ромашковый чай» http://www.stihi.ru/2019/02/18/6875
Среди больнично-белых долгих зим
сны ярче и реальнее к рассвету –
в них тот, чей силуэт неразличим,
проводит в лето.
Мы молча погуляем по воде,
вдоль гор и отцветающих азалий –
ещё осталось несколько недель
(врачи сказали).
Здесь край земли, я знаю, край земли…
Студёный океан – до дна прозрачен.
Его простор едва преодолим
для звонких крачек,
стремящихся к далёким берегам,
где так давно доверчивая глина
ждёт тёплых рук. Зовущий птичий гам
толкнётся в спину –
мол, полетели с нами, мол, держись!
Но Бог допьёт остывший чай с ромашкой
и – выплеснет несбывшуюся жизнь…
И снова до краёв наполнит чашку.
------------------------------------------
«Проумру», конечно. Но домашнее, уютное и по сути вечновозвращенческое. Что подкупает, кстати. В этой тематической группе обычно подбираются стихи грубые, жёсткие, с правдой-маткой, натурализмом, архангелами с крылами (или без оных) – а здесь совсем другая атмосфера, что вызывает оторопь и удивление. Приятное.
33. Долма «Псевдо» http://www.stihi.ru/2018/07/04/5163
В той странности, трясинной, бармаглотной
растут осины. Местный комбинат
из местного сырья строгает спички.
Там нет событий, властвуют привычки,
болотный цвет в основе полотна,
там скукой от верхушки и до дна
освящены назойливые притчи
двух псевдоличностей,
живущих на вибриссах
Ученого кота.
Они порой святая простота,
порой несносны, носят лапсердак
и светло-фиолетовые пейсы,
пьют здравицы за Челси и бардак
и за отмену персональных пенсий.
В той странности, в осиновом дыму
они задумчиво рассеивают тьму
на пару с варваром, живущим недалече.
И пусть малы, пусть варвару не легче
Справляться с тьмой, порою ноют плечи,
(все ж не атлант, канонам вопреки)
но все скрипят смешные башмаки,
и все путем, когда в его руках
есть бармаглотовка в прозрачных пузырьках.
-----------------------------------------
Здесь запомнились цвета – болотный и фиолетовый, лапсердак и пленительный британский симбиоз Шекспира, Кэрролла и Толкиена.
38. Света Хохломская «Домой!» http://www.stihi.ru/2019/02/20/2963
Вьюн над водой, ой, вьюн над водой,
Вьюн над водой расстилается…
народная песня
Воробьи летят на родину,
воробьи хотят смородины,
червячков в навозной мякоти
и лягушки, чтобы квакоти.
Воробьи летят над Волгой.
Ох… Дорога будет долгой.
И сколько их – не сосчитать –
Тысяча! а может пять…
На чужбине плохо дышится,
не топорщится, не пыжится.
А на родине – сам воздух пьян,
мёдом-клевером – бурьян.
Воробьи летят из города
в деревеньку, вместо золота
там не полота картошка,
три певуньи у окошка…
К ней ведет большак забытый,
мужиками перерытый,
– ищут клады лиходеи
и найдут, в конце недели,
труп советской печки-прачки,
колесо от дохлой тачки,
пятачок без ободка…
– Жизнь земная коротка.
Гей ты, счастье воробьёво!
что-то больно ты хреново
– ни навара, ни прибытка,
даже жито нынче жидко.
Мочи нет махать крылами,
будто где-то мы на БАМе,
у муде на бороде,
а не в горьком городЕ!
Посчитались на рассвете,
нас осталось – те да эти,
по серёдке – пшик с каймой,
– Мама! я хочу домой!
А в деревне стонет Фёкла.
Солнце светит как-то блёкло.
Високосный год с гробами
на погост ползёт с дарами.
Ломит спину. Мутит душу.
Отнесла помин по мужу:
свату, брату, Октябрине…
Завелся жучок в перине.
И носки поела моль.
– Отжила деревня Голь.
Семечки – и те склевала.
Вдаль смотрела, напевала:
– «Вьюн над водой, ой, вьюн над водой,
Вьюн над водой расстилается.
Жених у ворот, ой, жених у ворот,
Жених у ворот дожидается…»
Воробьи летят без компаса.
День деньской.
В жару.
Без тормоза.
Стая сереньких все жиже.
Дом родной на хвостик ближе.
Воробьи, утратив пыл,
машут дальше в восемь крыл.
Вот и трубы!
Вот и брёвна!
– Чик-чирик! встречай, Петровна!
Тянет дымом. – Значит, живы!
наши павы-неулыбы.
– Здравствуй, родина моя!
Я вернулся! Вот он – Я!
– Здравствуй, жук-рогач в овсе!
Мы вернулись...
жаль, не все.
----------------------------------------
Язык хорош – лозовый, из него сплетена корзинка стиха, а в корзинку положены и картинки лубочные, и сюжеты бродячие, и прибаутки складные, и песни протяжные. Хорошие воробьи, мяконькие.
Шорт-лист:
21. Анна Германова «Что за лестница крутая...» http://www.stihi.ru/2019/01/30/951
18. Аня Сироткина «Боль несу...» http://www.stihi.ru/2018/12/27/9743
22. Симон Слуцкин «Скажи мне, воробушек» http://www.stihi.ru/2018/08/04/3031
31. Лана Юрина «Ромашковый чай» http://www.stihi.ru/2019/02/18/6875
33. Долма «Псевдо» http://www.stihi.ru/2018/07/04/5163
38. Света Хохломская «Домой!» http://www.stihi.ru/2019/02/20/2963
Об эксперте:
ИРИНА РЕМИЗОВА
Родилась и живет в Кишиневе. Окончила филологический факультет Молдавского государственного университета (специальность «Русский язык и литература»), работает там же, на кафедре русской филологии. Читает курсы истории русской литературы XVIII-XIX веков и теории литературы, а также спецкурсы по сравнительному стихосложению и анализу стихотворного текста. Автор книг стихов «Серебряное зеркало» (2000), «Прикосновения» (2003), «Неловкий ангел» (2010), «Вёрсты дождевные» (2017). Редактор-составитель альманаха «Как слово наше отзовётся» (Кишинев, 2003).
Страница на «Стихи.ру» - http://stihi.ru/avtor/remira
* Эксперт работал с анонимным лонг-листом, ссылки на произведения восстановлены редакцией.