Пушкина в романе «Мастер и Маргарита» много. И появляется он порою в совершенно неожиданном контексте. Как, например, во сне Никанора Ивановича. Напомню, что в главе 15, которая так и называется «Сон Никанора Ивановича», председатель домкома номер триста два-бис Никонор Иванович Босой после обнаружения у него в квартире валюты и визита в соответствующее учреждение (ОГПУ) попадает в психиатрическую клинику Стравинского. Здесь, в 119-й комнате он засыпает, и его «посещает сновидение». В этом сновидении он оказывается в помещении, похожем на театральное, где усаживается прямо на пол вместе с другими мужчинами, причём, все они, как один, имеют бороду. На освящённой сцене с чёрным бархатным задником он видит кресло и столик с золотым колокольчиком. Появляется артист, ведущий необычное представление, необычность которого заключается в том, что сидящие на полу зрители побуждаются ведущим к сдаче имеющейся у них валюты.
Истолкование сна Никонора Ивановича не представляет больших затруднений. В 1928-1929 г. и в 1931-1933 г. ОГПУ начало компанию по изъятию у граждан иностранной валюты, золота и драгоценностей. Для того, чтобы обеспечить успех пятилеток и закупить на Западе необходимые для этого технологии и машины, государству нужна была твёрдая валюта. Валютчиков - спекулянтов иностранной валютой содержали в тюремной камере до тех пор, пока они «добровольно» не сдавали валюту и ценности. Не касаясь здесь вопроса о том, какими способами добивались «добровольной» сдачи, замечу, что, несмотря на весьма критическое отношение Булгакова к советской реальности, в его романе «сидельцы» особого сочувствия у читателя тоже не вызывают. (Они изводят сотрудников органов «своим тупым упрямством». Хотя некоторые, судя по внешнему виду не брились, т.е. сидели, около трёх недель)
В определённый момент представления ведущий вызывает на сцену «специально приглашённого» артиста Савву Потаповича Куролесова, аттестуя его, как «известный драматический талант».
«Обещанный Куролесов не замедлил появиться на сцене и оказался рослым и мясистым бритым мужчиной во фраке и белом галстуке.
Без всяких предисловий он скроил мрачное лицо, сдвинул брови и заговорил ненатуральным голосом, косясь на золотой колокольчик:
– Как молодой повеса ждет свиданья с какой-нибудь развратницей лукавой...
И Куролесов рассказал о себе много нехорошего. Никанор Иванович слышал, как Куролесов признавался в том, что какая-то несчастная вдова, воя, стояла перед ним на коленях под дождем, но не тронула черствого сердца артиста. Никанор Иванович до своего сна совершенно не знал произведений поэта Пушкина, но самого его знал прекрасно и ежедневно по нескольку раз произносил фразы вроде: «А за квартиру Пушкин платить будет?» Или «Лампочку на лестнице, стало быть, Пушкин вывинтил?», «Нефть, стало быть, Пушкин покупать будет?»
Теперь, познакомившись с одним из его произведений, Никанор Иванович загрустил, представил себе женщину на коленях, с сиротами, под дождем, и невольно подумал: «А тип все-таки этот Куролесов!»
А тот, все повышая голос, продолжал каяться и окончательно запутал Никанора Ивановича, потому что вдруг стал обращаться к кому-то, кого на сцене не было, и за этого отсутствующего сам же себе и отвечал, причем называл себя то «государем», то «бароном», то «отцом», то «сыном», то на «вы», а то на «ты».
Никанор Иванович понял только одно, что помер артист злою смертью, прокричав: «Ключи! Ключи мои!» – повалившись после этого на пол, хрипя и осторожно срывая с себя галстух.
Умерев, Куролесов поднялся, отряхнул пыль с фрачных брюк, поклонился, улыбнувшись фальшивой улыбкой, и удалился при жидких аплодисментах. А конферансье заговорил так:
– Мы прослушали с вами в замечательном исполнении Саввы Потаповича «Скупого рыцаря». Этот рыцарь надеялся, что резвые нимфы сбегутся к нему и произойдет еще многое приятное в том же духе. Но, как видите, ничего этого не случилось, никакие нимфы не сбежались к нему, и музы ему дань не принесли, и чертогов он никаких не воздвиг, а, наоборот, кончил очень скверно, помер к чертовой матери от удара на своем сундуке с валютой и камнями. Предупреждаю вас, что и с вами случится что-нибудь в этом роде, если только не хуже, ежели вы не сдадите валюту!
Поэзия ли Пушкина произвела такое впечатление или прозаическая речь конферансье, но только вдруг из зала раздался застенчивый голос:
– Я сдаю валюту.
– Милости прошу на сцену! – вежливо пригласил конферансье, всматриваясь в темный зал»
Существует версия, что актёр Куролесов – это злая пародия на В.И.Ленина. Эта версия основывается на факте, что для этого персонажа писатель пробовал имя Илья Владимирович Акулинов (!), сменив его, чтобы избежать очевидных и небезопасных аллюзий, на Бурдасова, а потом и на Куролесова. Может быть, в процессе работы над этим персонажем Булгакову и приходили в голову мысли о Ленине, но прототипом актёра Куролесова, конечно, является не вождь мирового пролетариата. Не то, чтобы его появление в представлении «Сдавайте валюту!» было неуместным, неоправданным идейно - оно было бы просто довольно безвкусным с художественной точки зрения. А уж в чём -в чём, а в художественном вкусе Булгакову не откажешь! «Известный драматический талант» - родом оттуда, откуда и должен быть – из театра. Это ведущий актёр МХАТА, один из «театральных богов» своего времени Василий Иванович Качалов.
Качалов был выдающимся декламатором, и значительное место в его творчестве занимала деятельность на эстраде, записи произведений поэзии и прозы для граммофонных пластинок. И, конечно же, работа на советском радио, которое было тогда главным средством просвещения и окультуривания масс. Напомню, что в начале сна Никанор Иванович слышит голос (бас) «с небес»: «Добро пожаловать, Никанор Иванович! Сдавайте валюту». Это был голос из чёрного громкоговорителя. И он сразу наводит на мысль о радио. К тому же Качалов создал особый жанр исполнения драматических произведений – «монтаж», что давало возможность ему играть по нескольку ролей. Вот и у Булгакова актёр Куролесов, читая «Скупого рыцаря», один исполняет все роли – и барона, и его сына, и герцога. Он почти, как Бог, – един в трёх лицах.
По советскому радио часто звучал Пушкин. И, прежде всего, в исполнении Качалова. Он читал по радио «Полтаву» (1934), «Капитанскую дочку», «Руслана и Людмилу»(1936), а в 1938 году «Скупого рыцаря», причём в двух вариантах.
Куролесов смахивает на Качалова и внешне - высокий, с мясистым лицом. Да и образ жизни, который вёл известный актёр в качестве «театрального бога» вполне заслуживает того, чтобы получить такую недвусмысленную фамилии, как Куролесов. Вообще о мхатовских забавах и курьезах театральная Москва слагала легенды: одна знаменитость, сильно выпив и встав на четвереньки, пыталась отобрать кость у собственной собаки и была сильно покусана за лицо. Другие, попарившись в «Сандунах» и основательно набравшись, закусывали «свежепойманной» рыбкой — открывали консервные коробки, вытряхивали в бассейн шпроты и ловили их ртом. Ведущих актёров окружал почет, они получали огромные зарплаты, но при этом годами сидели без ролей, и от нечего делать предавались забавам.
От души куролесил и Василий Иванович, хотя в отличие от других премьеров он нашёл себя, занимаясь декламацией. Активную богемную жизнь он вёл ещё до революции. Иван Бунин карикатурно изобразил его в рассказе «Чистый понедельник»: пьяный Качалов «с бокалом в руке, бледный от хмеля, с крупным потом на лбу, на который свисал клок его белорусских волос». Известное стихотворение Сергея Есенина «Собаке Качалова», начинающееся строками: «Дай, Джим, на счастье лапу мне…» тоже наводит на определённые мысли. Будучи актёром уже советского театра, Качалов не изменил своим пристрастиям. Он умудрился выйти на сцену в подпитии во время премьерного показа «Бронепоезда», на котором присутствовали члены правительства. За что потом ему выговаривал Станиславский. Много всяких слухов ходило и о личной жизни актёра – любовнице, прижитой с ней дочери, которая часто жила в семье Качаловых и т.п., и т.д. Короче говоря, нет никакой необходимости подвёрстывать к персонажу Куролесова Владимира Ильича Ленина. Всё обстоит намного проще. Особенно учитывая близость Булгакова к театральной среде Москвы. Кстати, исполнял по советскому радио Качалов не только Пушкина. В 1934 году он читал сцены из пьесы Шекспира «Юлий Цезарь», а в 1928 году сыграл в фильме «Белый орёл» (губернатора). Может быть, здесь и стоит искать истоки первоначального имени персонажа - Илья Владимирович Акулинов. Тем более, что Ленин действительно появляется в образе «плешивого Цезаря» в главах о Пилате. (Ульяна от лат. Юлиана, Юлий. Акулина – искажена Акилина, т.е. орлиная).
Как я уже говорила, советское радио было важнейшим «очагом культуры» для советских людей. Благодаря радио они приобщались к мировой и отечественной классике. И, прежде всего, к творчеству Пушкина. Заслуги Качалова в этом плане трудно переоценить. Понятно, что Булгаков иронизирует над стремлением советской власти приобщить к культуре таких типов, как Никанор Иванович Босой. Но суть процессов им передана точно – те, кому Пушкин был известен только по имени, по ходящей в народе присказке, волей-неволей знакомились с творчеством великого поэта. И это давало-таки свои «плоды просвещения», что, несмотря на всю свою иронию, признаёт и Булгаков. Никанор Иванович, хоть и наивно переносит качества персонажа на самого актёра, всё-таки проникается человеческими чувствами, гуманностью - испытывает сочувствие к женщине, пострадавшей от скупости барона, и антипатию к самому барону – «скупому рыцарю». («А тип всё-таки этот Куролесов!»)
Ещё больше Булгаков иронизирует над упрощёнными, вульгарными трактовками Пушкина, попытками подстроить его творчество под советскую идеологию и использовать в утилитарно-идеологических (и даже репрессивных) целях, сообразно задачам «текущего момента». Однако происходящее в сновидении в дальнейшем свидетельствует, что аргументы от Пушкина и в этом случае оказывали убедительно-воспитательное воздействие. Понятное дело, что не на все «несознательные элементы». Сосед Босого по «сидению», вздыхающий рыжий бородач, готов к сдаче валюты. Правда, на эту готовность Пушкин никак не повлиял. «Эх, кабы не гуси мои! У меня, милый человек, бойцовые гуси в Лианозове. Подохнут они, боюсь, без меня Птица боевая, нежная, она требует ухода… Эх, кабы не гуси! Пушкиным-то меня не удивишь!». Зато некто Канавкин, видно, всё-таки был «распропагандирован» посредством именно Пушкина на сдачу валюты. Да и в в «женском театре» какая-то «дамочка» тоже решилась на сдачу валюты.
Куролесов перевоспитывает Пушкиным в «мужском театре». Заодно он, похоже, и сам проходит процесс перевоспитания, судя по тому, как вначале своего выступления он покосился на золотой колокольчик. В соответствии с мужской аудиторией ведущий даёт комментарий к «Скупому рыцарю», делая акцент на несбыточности мечтаний в условиях советских реалий о нимфах-любовницах. Одна из таких «нимф», Ида Геркулановна Ворс из Харькова, ещё до выступления Куролесова сдала своего «покровителя», Сергея Герардовича Дунчиля, как говорится, «со всеми потрохами» - всеми его бриллиантами и «подвигами», что закончилось грандиозным семейным скандалом. А также и всяких иных мечтаний – о «музах», «чертогах» и т.п. Воспользоваться подпольными сокровищами (как и подпольными миллионами) вряд ли удастся – здесь отсылка к романам Ильфа и Петрова об Остапе Бендере (их вообще в булгаковском романе много), а невозможность воспользоваться ставит владельцев сокровищ в ситуацию, сходную с той, в которой пребывает барон из пушкинского «Скупого рыцаря». Хотя и по иным, чисто внутренне психологическим причинам. А, значит, как следствие, валютчикам и спекулянтам грозит его злая участь – чахнуть над своими сокровищами, чтобы в конце концов умереть от удара.
А вот в «женском театре» прибегали к использованию ещё более изощрённых и тонких методов. Во тьме, в которую после представления погрузился Никанор Иванович и другие «сидельцы»,
«слышался нервный тенор, который пел:
«Там груды золота лежат, и мне они принадлежат».
Потом откуда-то издалека дважды донесся аплодисмент».
Босой от рыжего бородача узнаёт о существовании «женского театра» и о том, что в нём сдаёт валюту некая дамочка.
В «женском театре» давали не «Скупого рыцаря», а «Пиковую даму» Пушкина, да к тому же в виде оперы П.А.Чайковского. «Там груды золота лежат» - поёт в конце оперы обезумевший и помещённый в психиатрическую клинику Герман. И в этом-то и состоит особая «тонкость и изощрённость» методов, которые были применены к женской «аудитории».
В то время в Большом театре ведущими солистами-тенорами были Сергей Лемешев и Иван Козловский. Они оба пользовались бешеной популярностью у женщин, которые поделились на враждующие партии, безумствовали и не давали буквально прохода своим кумирам. Поклонниц Лемешева называли сырихами. Неподалеку от дома певца на Тверской располагался магазин «Сыр», куда девушки, карауля своего кумира в ненастные дни, забегали погреться и где обменивались последними новостями и сплетнями о предмете своего поклонения. Однажды Сергей Лемешев разговорился с врачом психиатрической клиники, и тот признался: для девушек, помешавшихся на Лемешеве, впору открывать специальное отделение. Доктор дал и квалифицированное объяснение массовому психозу молодых женщин: у тенора был особенный тембр голоса, воздействовавший на прекрасный пол, подобно гипнозу.
Самого Лемешева, по воспоминаниям дочери, сырихи доводили до истерики. Стоило ему выйти из дома, и они тут же начинали идти за ним по пятам, торжественно неся патефон, из которого раздавалась одна из его знаменитых арий. Театральная Москва с удовольствием рассказывала истории о непримиримом противостоянии поклонниц «лемешисток» и «козловисток». Поговаривали (злые голоса, конечно!), что среди почитательниц Козловского были не слишком привлекательные барышни, а вот в Лемешева были влюблены поголовно красавицы. Скорее всего, «нервный тенор» принадлежит именно Сергею Лемешеву.
В отличие от мужчин, которые ответили на выступление Куролесова «жидкими аплодисментами», в «женском театре» аудитория оказалась гораздо более благодарной и отзывчивой и рукоплескала после выступления тенора дважды. Наверное, и валюту сдавала быстрее и охотнее под воздействием «гипнотического» голоса певца. И, конечно же, великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
Ну, а если «нет», так ведь и в этом случае Александр Сергеевич выручит: «Нету у меня и нету! Пусть Пушкин им сдаёт валюту. Нету!» Как «горько» говорил проснувшийся Никанор Иванович, пока медсестра делала ему успокаивающий укол.
(06.-07. 06. 2019)